– Чертовка…

Ласковое прозвище утонуло в её губах. Олег усилил давление, послав своё тело навстречу её. У Саши выбило дух, настолько сильными оказались эмоции, захлестнувшие её. Он снова с ней! Снова прикасается! Снова наполняет её своей неукротимой энергией!

Но Саше хотелось большего. Тяжесть внизу живота и увлажнившееся трусики говорили сами за себя. Девушка, изловчившись, высвободила руки, зажатые между их телами, и обняла Олега за плечи, отвечая на его поцелуй, со всей страстью, на которую только была способна.

И когда Олег внезапно разорвал поцелуй, она протестующе застонала, сильнее вцепившись в его плечи.

Олег не спешил покидать её, продолжая нависать над девушкой, загораживая вечерний свет, робко льющийся через тонированные окна.

– Ты и тут изменилась.

Саша непонимающе нахмурилась, да и его карие глаза, снова казавшиеся ей черными, опасно блеснули.

– Что-то не так?

Ей не хотелось снова выяснять отношения, ходить по грани. Хотелось тихой гавани, ровных чувств. Подобные мечты казались наивностью с её стороны. Разве с Осетином можно говорить о спокойствии? Он – тайфун, ураган, океан во время шторма. В его взгляде, каждом жесте, повороте головы, движении плеч присутствовала та самая тайна, опасность, что неизменно притягивали девушек, заставляя их лететь на его огонь, подобно мотыльков.

Олег не спешил с ответом, продолжая изучать лицо Саши. Она пыталась сохранить спокойствие и искренне верила, что он не прочтет на её лице ничего такого, что его снова разозлит. А ведь с него станет.

Она чувствовала едва ли не физически, как его взгляд скользит по её разрумянившимся щекам, по припухшим от его поцелуя губам, по трепещущим от негодования ноздрям. Она сожалела, что он прервал поцелуй, и не скрывала этого.

– Ты стала более чувственной, – наконец, произнес он.

– Это плохо? – не без вызова бросила Саша и невольно облизнула пересохшие губы.

Реакция Олега была мгновенной. Он, удерживая вес тела одной рукой, вторую поднял и дотронулся до губ Саши, надавив на нижнюю, но не проникая пальцем в рот. А потом мазнул по всей губе, повторяя движения языка и вызывая ещё более острое желание у Саши. Девушка не сдержалась и заерзала.

– Куколка, прекрати, – Олег прищурил глаза. С его губ срывалось прерывистое тяжелое дыхание, говорящее Саше о том, что и он не так спокоен, каким пытается казаться. – Ты ходишь на грани. Лично я едва сдерживаюсь, чтобы не закинуть твои ножки мне на плечи прямо тут, наплевав на все условности. Я пытаюсь действовать правильно, как принято. Пригласил тебя на свидание, собираюсь знакомиться с твоими родителями, как ты верно заметила, буду тебя сватать. Ещё я собираюсь тебя сейчас накормить. Но по тому, какой огонь пылает в твоих глазах, и по тому, какой влажной ты стала, – не отрицай, стала-стала, могу проверить, если будешь отнекиваться, – я уже сомневаюсь в правильности принятого решения. Мы отправляемся в кафе. И лучше тебе, куколка, меня не провоцировать. – Олег сделал паузу. Его лицо выглядело серьезным, даже немного злым. Злился на себя? Всё может быть. – И вот что я тебе скажу – только от твоего дальнейшего поведения зависит, где закончим мы наше первое официальное свидание – у меня на квартире, или же я тебя нетронутой отвезу домой. Выбирать тебе. Поэтому… не провоцируй меня лишний раз.

Черта с два она его послушала.

В Сашу, словно маленький чертенок вселился. Или она таким образом пыталась оправдать себя? Да и нужны ли ей были эти оправдания?

Всё случилось на перекрестке, когда Олег остановился перед светофором. Горел красный, впереди них стояли три машины. Саша тихо вздохнула.

– Саш, не егози.

– Я и не егозю или егожу. Не знаю, как правильно.

– Ты попой ерзаешь.

– Я сижу на одном месте.

– Мне виднее.

– Конечно, если только ты смотришь не на дорогу, а на мою попу, то…

– Саша.

От того, как он тихо произнес её имя, табун мурашек побежал по всему телу, и Саша невольно сделала то, о чем Олег ей только что говорил – заерзала. Она пыталась усесться поудобнее, хотя и понимала, что сиденья во внедорожнике отвечают всем требованиям комфорта. Дело в ней. В том, что у неё творится между ног, в трусиках. Вот, где ощущался настоящий дискомфорт. Сидеть на одном месте становилось трудно, и, если бы Саша могла, она запустила бы руку себе в трусики, чтобы унять жар, только набирающий обороты и никак не стихающий.

И тут тихое «Саша». Не куколка и не девочка, а именно её имя, произнесенное хрипло, с каким-то надрывом.

Саша прикрыла глаза, боясь ляпнуть что-нибудь не то.

– Да или нет.

– Что?

Она посмотрела на Олега, услышав странную реплику.

Мужчина же, не отрываясь, смотрел на дорогу, и ей оказался доступен лишь его профиль с жесткой линией рта и высокими скулами, на которые, как выясняется, она могла смотреть бесконечно.

– Я спрашиваю тебя: «да» или «нет»?

Он не уточнял, к чему относится его вопрос-предложение, Саша поняла и без лишних объяснений. Сердце скакнуло, забилось в сумасшедшем ритме, девушка не заметила, как скомкала пальцами ткань на брюках. Кровь прильнула к лицу, щеки запылали.

– Да.

Она не помнила, как выдохнула и сразу же отвернулась, поджав губы.

Загорелся зеленый свет, и Олег резко вдавил педаль газа в пол.

Они больше не сказали друг другу ни слова. Каждый смотрел вперед, думая о своем.

Саша уже знала, куда её привезет Олег – к себе на квартиру. На ту самую, в которой он хочет, чтобы она занялась ремонтом. У Саши пока не укладывалось в голове подобное. Она и ремонт. В его квартире. Он серьезно?

Или она ещё пребывает в каком-то подвешенном состоянии, не до конца осознавая серьезность происходящего? Что всё не сон, и Олег не шутит. Что их встречи – не временное, а перетекающее в постоянное.

Он прижал её к стене лифта, с силой впечатав своё тело в её. Она ахнуть не успела.

– Попалась, девочка?

Они были одни, и Олег не преминул воспользоваться ситуацией. Саша ничего не ответила, да от неё и не ждали ответа.

Вот именно в эту секунду Саша, внутренне мурлыча, как довольная кошка, вбирая в себя тепло крупного мощного тела, от запаха которого медленно дурела, почувствовала, что Олег снова с ней. Именно такой – агрессивный, несдержанный, смотрящий на неё с тихой, едва сдерживаемой яростью и плотским голодом. Как положено и принято – не для него. Это не он. Естественно, для родителей, для знакомых иногда следует поступать так, как те ждут. Чтобы не было лишних вопросов, осуждений, недоверия. А ей дайте её Осетина.

Саша вцепилась в его плечи, он захватил в плен её скулы. Прижался лбом к её лбу, обжигая и будоража дыханием и желаемой близостью.