— А другие правила? — спросил он, окутав себя облачком дыма.

— Всех, кроме детишек, допрашиваю я. Всегда. И представляюсь тоже я. У меня в кармане старое удостоверение, еще способное пустить пыль в глаза. Пусть я рожей не вышел, чтобы допрашивать детишек, взрослых я еще могу держать в узде.

— Верю на слово.

— Чуть что не так, отвезу тебя обратно в твою богадельню. Ляпнешь что-нибудь невпопад, начнется ломка или еще какая хрень, тут же возвращаешься на исходные позиции, о'кей?

— Идет.

— О наркоте и говорить нечего.

— Я чист, Касдан.

— Все как один преступники, которых я встречал, были невиновны. А все нарики чисты. Стоит мне только заподозрить, что ты взялся за старое, и ты прямиком отправишься в «Холодную индюшку». Но прежде я набью тебе морду. Capisci?[6]

Волокин, улыбаясь, выплюнул дым:

— Как приятно чувствовать себя окруженным материнской заботой. А Верну?

— Верну я беру на себя.

Волокин слишком громко хихикнул. Сказывалось действие гашиша.

— Спорим, из нас двоих получится один сносный легавый?

У Касдана кружилась голова. Как бы им не пришлось вести расследование под постоянным кайфом, подумалось ему.

Чтобы справиться с головокружением, он заговорил тоном военного инструктора:

— Вопросов нет?

— Нет.

— А твои условия?

— Никаких. И в этом моя сила.

Волокин взмахом руки разогнал дым перед глазами и стал рассматривать дорожные указатели. Касдан только что проехал через Порт-де-Венсен.

— Куда едем?

— Начнем все сначала. Ты допросишь одного за другим ребятишек из храма. Проверим твой пресловутый талант. Если, как ты считаешь, убийца — один из них, тебе ничего не стоит его расколоть.

— Дети же сегодня учатся?

— Точно. Придется заезжать в каждый коллеж. У меня есть список.

— Не зря я надел галстук.

— В точку. Будем надеться, что Верну там еще не появлялся. Иначе все пропало.

— Как тебя звать?

— Кевин.

— Дед Мороз скоро принесет тебе крутую приставку Wii?

— Дед Мороз — мой папа. Мы с ним уже ходили в «Score Games».

— Верняк? Ты в списке?

— В первых рядах, — улыбнулся подросток. — Еще в сентябре записался.

— «Zelda», «Need for Speed Саrbоn», «Splinter Call Double Agent» — тебе какая игра по кайфу?

— «Need for Speed Саrbon» для Wii — самая клёвая.

— А ты в курсе, что выходит футбольный симулятор для Wii?

— А то.

Разговор продолжался все на том же непонятном Касдану языке. Но в одном он был уверен: контакт налажен. Тон. Голоса. Теперь все по-другому. Касдан стоял в стороне. Прислонился спиной к стене в пустом классе, в нескольких шагах от собеседников.

Они добрались до лицея Элен-Буше в половине двенадцатого. Время обеда в школьной столовой. Чтобы поговорить с мальчиком наедине, лучше не придумаешь. Директриса не возражала. Родители Кевина Дадаяна упоминали об убийстве, когда привели сына в школу, а Верну пока не объявлялся. Официальное расследование продвигается по накатанной дороге. Для них, свободных электронов, притяжения не существует…

Волокин перешел к главному:

— Гетц был прикольный?

— Ну да. Ничего себе.

— Что бы ты сказал о нем в двух словах?

Касдан оставил напарника наедине с мальчиком. Пошел вверх по коридору. Он сомневался, что Воло вытянет из мальчика больше, чем он сам, даже говоря на его языке. Но он, возможно, заметит какую-то нестыковку, мелочь, которая выдаст маленького свидетеля или маленького убийцу…

Он спустился по лестнице — допрос проходил на втором этаже. Здание лицея впечатляло. Огромный дом красного кирпича с высокими, величественными помещениями, напоминавший городские строения Южной Америки, способные соперничать с прериями и горами за их стенами.

Касдан вынул мобильный. Сигнала не было. Он направился к дверям. Все здесь подавляло: бронза, мрамор, кирпич. Мобильный по-прежнему не работал. Переступив порог, он вышел на Кур-де-Венсен.

Наконец на экране появились полоски. Он набрал номер бывшего коллеги и попросил его заглянуть в кое-какие базы данных.

Если он принимает всерьез версию о ребенке-убийце, ему есть чем заняться. Паренек, способный сотворить подобное, не так прост. Вероятно, у него есть прошлое: психологические, юридические прецеденты. Надо проверить каждую фамилию в списке.

Коллега упирался. Все запросы регистрируются программой, действующей как всеобщий надсмотрщик: она способна выдать день, час и регистрационный номер легавого, который входил в систему. Ничто не теряется. И не забывается. Касдан еще поторговался и в конце концов уговорил собеседника, решив про себя, что эти «заходы в базу» по телефону не займут много времени.

Спустя полчаса он так ничего и не нашел. Ни намека на правонарушение, совершенное одним из мальчишек, или хотя бы на пребывание в психиатрическом отделении. Убрав очки, Касдан поблагодарил коллегу, услышав в ответ:

— Уж не знаю, что ты там затеял, Дудук. Но я помогаю тебе в последний раз.

Касдан вернулся в вестибюль. Волокин шел ему навстречу.

— Ну как?

— Да никак. Ничего он не знает, и мне трудно представить его в роли убийцы органиста.

Армянин не сдержал улыбки. Сумасброд продолжал:

— Кто следующий?

— Перебираемся на Левый берег. Давид Симонян. Десять лет. Лицей Монтеня в Шестом округе.

От площади Насьон по бульвару Дидро они доехали до Аустерлицкого моста. На Левом берегу по набережным двинулись в сторону Нотр-Дам. Каменные здания сливались с хмурым небом, выхлопные газы серой дымкой окутывали все вокруг. В такие минуты кажется, будто Париж построен из одного материала — скуки.

Касдан свернул налево. Поднялся по улице Сен-Жак. В конце вырулил направо, на улочку Аббе-де-л'Эпе, пересек бульвар Сен-Мишель и въехал на улицу Огюст-Конт, оказавшись прямо перед лицеем Монтеня. Волокин и словом не обмолвился о его умении ездить по городу. Как и Касдан, он знал, что любой легавый к концу карьеры запросто переплюнет водителя такси.

В лицее они использовали прежнюю схему. Касдан предъявил просроченное удостоверение. Упомянул об официальном расследовании. Один-единственный звонок директора родителям или в судебную полицию разоблачил бы их. Вместо этого Давида Симоняна забрали с обеда и пересадили в угол столовой.