Кому из них, или из бесчисленного множества других, следует молиться? И я отвечу: всем или никому. Божественное существует, и люди с незапамятных времен пытались нарисовать его по своему образу и подобию, используя свое воображение. Неважно, какое имя вы дадите ему. Неважно, в какой словесной форме вы выражаете свое поклонение. Когда мы смотрим за пределы разделяющих нас границ, границ культуры и религии, созданных человеком, наше зрение проясняется, и мы наконец-то можем увидеть запредельное.

Некоторые из присутствующих здесь сегодня — неверующие, — сказал Уэйс, снова улыбаясь. — Некоторые из вас пришли из любопытства. Некоторые сомневаются, многие не верят. Некоторые из вас, возможно, даже пришли посмеяться над нами. А почему бы не посмеяться? Смех — это радость, а радость исходит от Бога.

Если я сегодня скажу вам, что знаю — знаю без сомнения, — что есть жизнь после смерти и божественная сила, которая стремится направлять и помогать любому человеку, который ищет ее, вы потребуете доказательств. Что ж, скажу я, вы правы, требуя доказательств. Я лучше встречусь с честным скептиком, чем с сотней тех, кто считает, что знает Бога, но на самом деле находится в плену собственной набожности, настаивая на том, что только они и их религия нашли правильный путь.

И некоторые из вас будут обескуражены, если я скажу вам, что ничто на этом земном плане не приходит без терпения и борьбы. Вы же не ожидаете, что сможете в одно мгновение узнать или понять законы физики. Насколько же сложнее создатель этих физических законов? Насколько более загадочен?

И все же вы можете сделать первый шаг. Первый шаг к доказательству, к абсолютной уверенности, которой я обладаю.

Все, что нужно, — это произнести слова, которые четверть века назад произнес Раненый Пророк и которые дали ему нужный знак, привели к его ликованию и вознесению на небо. Скажете ли вы только следующее: “Я допускаю такую возможность”?

Уэйс сделал паузу, улыбаясь. Никто не говорил.

— Если вы хотите получить знак, произнесите эти слова сейчас: “Я допускаю такую возможность”.

Несколько разрозненных голосов повторили эти слова, и последовал нервный смех.

— Тогда вместе! — сказал Уэйс, сияя. — Вместе! Я допускаю такую возможность!

— Я допускаю такую возможность, — повторили прихожане, включая Робин.

Служители начали аплодировать, и остальные прихожане последовали их примеру, увлекшись моментом, некоторые из них все еще смеялись.

— Отлично! — сказал Джонатан, лучезарно улыбаясь всем. — А теперь, рискуя показаться самым низкопробным фокусником, — снова раздался смех, — я хочу, чтобы вы все подумали о чем-нибудь. Не произносите это вслух, не говорите никому, просто подумайте: подумайте о числе или слове. Число или слово, — повторил он. Любое число. Любое слово. Но решите это сейчас, в храме.

Сорок восемь, — наугад подумала Робин.

— Скоро, — сказал Уэйс, — вы покинете этот храм и займетесь своей жизнью. Если случится так, что это слово или это число попадется вам на глаза сегодня до полуночи — что ж, это может быть совпадением, не так ли? Это может быть случайность. Но вы только допустили возможность того, что это нечто иное. Вы допустили возможность того, что Благословенное Божество пытается поговорить с вами, Заявить вам о своем присутствии сквозь хаос и отвлекающий шум этого мира, поговорить с вами единственным средством, каким оно располагает на данный момент, прежде чем вы начнете изучать его язык, прежде чем вы сможете отбросить мусор этого земного плана и увидеть Высшее так же ясно, как я и многие другие…

Если ничего другого не остается, — сказал Уэйс, когда изображения божеств на киноэкране за его спиной померкли и вновь появилось улыбающееся лицо Раста Андерсена, — Я надеюсь, что история Раненого Пророка напомнит вам о том, что даже самые страдающие могут обрести мир и радость. Что даже те, кто совершил ужасные поступки, могут быть прощены. Что есть дом, куда можно позвать всех, если только верить, что это возможно.

После этого Джонатан Уэйс слегка склонил голову, прожектор погас, и, когда прихожане начали аплодировать, вновь зажглись храмовые лампы. Но Уэйс уже ушел, и Робин вынуждена была восхититься скоростью, с которой он исчез со сцены, что, действительно, придавало ему вид фокусника.

— Спасибо, папа Джей! — сказала светловолосая девушка, которая ранее разговаривала с Робин, поднявшись на сцену и продолжая аплодировать. — А теперь, — сказала она, — я хотела бы сказать пару слов о миссии ВГЦ на земле. Мы стремимся к созданию более справедливого, более равного общества и работаем над тем, чтобы расширить возможности наиболее уязвимых слоев населения. На этой неделе, — сказала она, отходя в сторону, чтобы на экране кинотеатра появился новый фильм, — мы собираем средства для проекта ВГЦ “Молодые сиделки”, который обеспечивает отдых молодым людям, ухаживающим за хронически больными и нетрудоспособными членами семьи.

Во время ее выступления начался показ нескольких фильмов, в которых группа подростков сначала бежит по пляжу, потом поет у костра, потом прыгает с парашютом и катается на каноэ.

— В ВГЦ мы верим не только в индивидуальное духовное просвещение, но и в работу по улучшению условий жизни маргинализированных людей, как внутри церкви, так и за ее пределами. Если у вас есть такая возможность, пожалуйста, по дороге сделайте пожертвование на проект “Молодые сиделки”, а если вы хотите узнать больше о церкви и нашей миссии, не стесняйтесь обратиться к одному из служителей, который будет рад помочь. А сейчас я оставлю вас с прекрасными фотографиями наших последних гуманитарных проектов.

Она ушла со сцены. Поскольку двери не открылись, большинство прихожан остались сидеть, глядя на экран. В храме горел приглушенный свет, и Дэвид Боуи снова начал петь, а неподвижные прихожане смотрели дальнейшие ролики: бездомные ели суп, восторженные дети поднимали руки в классе в Африке, взрослые люди разных рас проходили какую-то групповую терапию.

Мы можем стать героями, пел Дэвид Боуи, всего на один день.

Глава 11

Шесть на пятом месте…

Шок переходит то в одну, то в другую сторону…

Однако при этом ничего не теряется.

И-Цзин или Книга Перемен

Страйк, которому не терпелось узнать, как прошла первая поездка Робин в храм, не видел ее первые несколько попыток связаться с ним, поскольку сидел в метро с сумкой из Хэмлис на коленях. С пятой попытки Робин удалось дозвониться до него, когда он вышел из поезда на станции Бромли Саут и уже собирался нажать ее номер.

— Извини, — было его первое слово. — Не было связи. Я уже еду к Люси.

Люси была сводной сестрой, с которой вырос Страйк,