Наполеон. Тебе это не идет, — произнесла Балакирева, не оценив Костиного юмора.

— Да, познакомился, — решив изъясняться без метафор, сообщил Костя.

Он пытался не таращиться на мадам Балакиреву, но это у него решительно не получалось, и не мог он перестать идентифицировать ее как маму Стифлера, хотя и понимал, что за подобное схлопочет от самого Стифлера, то есть Женьки, по первое число.

— Это славно.

Костя в этот момент догадался и джентльменским жестом забрал у нее корзинку.

— Дружба с Векслером поможет тебе стать лучшей версией себя.

«О боги! — подумал Костя. — А ведь она, поди, еще и Кастанеду читает какого-нибудь!»

— А сейчас я не лучшая версия? — обратился Костя за разъяснениями.

Какой-то пожилой дядька в облезлой кожанке, из тех, что до смертного одра хвастаются своими любовными подвигами, застыл в метре от Балакиревой и начал бесцеремонно пялиться на нее, пока не поймал гневный Костин взгляд, после которого стушевался и начал лихорадочно изучать стеллаж с низкокалорийным зефиром, точно найдя в этом зефире смысл своего бренного существования.

— Ты проходишь свой путь трансформаций, — обтекаемо ответила Елена Витальевна. — И на данный момент ты находишься в начале этого пути. Тебе требуется гигантская работа над собой, но, я уверена, ты ее проделаешь. Уделяй время саморазвитию, Костя.

Костя проводил Балакиреву до ее машины — она водила новенький «Ниссан-Кашкай», блестевший глянцевыми дельфиньими боками, — и сел в свою машину, не переставая думать о том, какая же каша в голове у Елены Витальевны, какая-то, прости господи, выжимка из всех мотивационных курсов и курсов по эзотерике, что в любом случае не делает госпожу Балакиреву менее симпатичной. И вот он уже повернул ключ зажигания, мотор ожил, завибрировал, и тут мигнул оповещением телефон, лежавший на торпеде. Костя не хотел ничего читать — ну их, эти оповещения, мало ли что там. Скорее всего, открытка в «Ватсапе» от мамы, она с возрастом стала сентиментальной и начала поздравлять со всеми мыслимыми и немыслимыми праздниками, но обычно она отправляла эти открытки утром, а не под вечер; а может, это банк написал — ну, предлагает взять кредит или оформить ипотеку. Костя хотел приехать домой, выпить чаю и уже дома, в спокойной обстановке, посмотреть все, что там пришло. Однако же любопытство взяло верх над здравым смыслом, и Костя все-таки взял телефон. Странно. Сообщение было от Елены Витальевны, с которой они только что расстались:

Костя, а теперь по-серьезному. Надеюсь, ты понимаешь, что не обо всем можно поговорить в супермаркете. Много лишних ушей — это во-первых, а во-вторых, я еще недостаточно хорошо тебя знаю, и твоя реакция может быть непредсказуемой.

Костя несколько раз перечитал абзац. И когда только Балакирева научилась так связно формулировать свои мысли? Даже сам Костя, будучи руководителем отдела и зная нормы деловой переписки, иногда допускал ошибки в письмах, ставил, где не нужно, скобочки, а периодически забывал добавить «С уважением, Константин Викторович», за что его ругал Фатьянов.

…может быть непредсказуемой.

Я знаю, что у тебя имеется великое множество вопросов. На некоторые вопросы сложно найти ответ. Скажем так, все ниточки в этом городе ведут к Роберту Эдмундовичу.

Костя выключил зажигание. Тьфу, руки трясутся, надо успокоиться, прежде чем ехать.

Думаю, ты и сам догадываешься.

Как я уже говорила, наш крохотный забытый богом Воскресенск-33 — это ошибка мироздания. В этом городе не действуют привычные всем законы бытия. А наш мэр

На этом сообщение оборвалось. Костя, захваченный врасплох неожиданным когнитивным искажением, из-за которого ему показалось, будто он не в салоне автомобиля, а в безобразной железной коробке, стремительно тонущей в холодных темных водах, растерянно огляделся — да нет же, он в автомобиле, вот и «елочка» (почему-то вспомнилось из школьной программы «о танненбаум, о танненбаум») мотается на зеркале заднего вида, а за окном улица, и никто не тонет.

И в этот не самый приятный момент пришло новое оповещение. Видимо, Елена Витальевна собралась с духом, покурила, держа тонкую сигарету в длинных пальцах с роскошным маникюром, пальцах, унизанных перстнями, как и у Векс… ох, черт…

Костя, ты же умница, ты же должен понимать, что такое Роберт Эдмундович. Его облик, его странный стиль, Костя, это не антураж.

И да, спешу предупредить. Это важно.

Роберт Эдмундович — не фея, которая исполняет желание. Дружба с темными силами может дать тебе немало преимуществ, но не стоит воспринимать эту дружбу как стол заказов. Векслер, который и в самом деле проникся тобой, и не только из-за Жени, должен понимать, что он тебе на самом деле интересен. Иначе ваше общение ни к чему не приведет.

Темные силы… То есть Балакирева едва ли не прямым текстом намекает, что…

Костя снова включил зажигание. Засветилась синим приборная панель. И тут — у Кости душа чуть не ушла в пятки, он готов был открыть дверь и убежать куда глаза глядят — кто-то резко постучал в боковое стекло. Неестественно тонкие узловатые пальцы, стук-стук-стук, слишком легкая барабанная дробь — это не может быть человек это призрак призрак призрак старуха с косой или что это спасите кто-нибудь я сейчас умру от страха — и Костя не сразу понял, что никакая это не старуха с косой, а просто ветка, колеблемая настырным октябрьским ветром, постучалась в окно. Но ветер перестал. Отпустило.

Темные силы, говорите. Что ж, если Роберту Векслеру так нравится этот мистический образ, а все окружение ему подыгрывает, то кто он, Костя, такой, чтобы идти против течения. Пожалуй, стоит завтра зайти в ювелирный и прикупить парочку перстней с ониксом.

5

Костя мог бы выдохнуть, успокоиться и просто понаблюдать за тем, что будет происходить дальше. Но была одна вещь, которая, точно двадцать пятый кадр, все время бултыхалась где-то на обочинах сознания и не давала спокойно жить. Воскресенск-33 застрял во времени, как муха в янтаре. И если раньше Костя все время использовал эту фразу лишь для того, чтобы показать, как безбожно городок отстал от жизни, то теперь стало понятно, что Воскресенск-33 и в самом деле застрял. Время здесь будто бы остановилось. Иногда Костя забывал, какой сегодня день недели, какое число какого месяца, а когда смотрел на экран смартфона, то удивлялся, словно в первый раз, и все никак не мог привыкнуть, что несколько дней подряд могло быть десятое октября, и целую неделю могло длиться одиннадцатое октября, а что до двенадцатого октября, то двенадцатое октября могло длиться вечно, но никто этого не замечал.

Косте, на которого свалилась вся документация «Азии-Мобайл», все отчеты и банковские выписки, поневоле