нехватку внимания к своей персоне. Кто-то откровенно глазел; другие изредка поглядывали, воображая, что я этого не замечаю; третьи использовали технику косых взглядов. Так или иначе, все смотрели только на меня.

Глава 16

Вулф читал сразу три книги. Все годы, что я у него работал, он время от времени проделывал этот трюк, который неизменно бесил меня своей откровенной показушностью. Сейчас в ход пошли «Неожиданный гость» Кристофера Лафаржа, «С любовью из Лондона» Гилберта Гэбриела и «Обзор символической логики» К. И. Льюиса. Он читал их поочередно, по двадцать или тридцать страниц за один присест. Тем вечером после обеда он устроился за рабочим столом и теперь недурно проводил время, катаясь на своей литературной карусели.

Дать отчет о событиях дня я успел еще перед обедом. Надо полагать, Вулф его выслушал, но не задал ни единого вопроса, вообще ни слова не вымолвил. За столом любые беседы о делах, конечно же, считались табу, но стоило предположить, что, наладив процесс пищеварения, он сумеет подкинуть идею-другую. Не тут-то было.

Засев за собственный стол, я занялся чисткой-смазкой своего арсенала – двух револьверов и автоматического пистолета. Когда Вулф финишировал после второго заплыва по страницам «Обзора символической логики» и, загнув уголок листа, отложил книгу в сторону, чтобы тут же потянуться за томиком «С любовью из Лондона», я позволил себе осторожно полюбопытствовать:

– А как же Сол?

– Сол? – Можно подумать, Вулф решил, будто я вспомнил Савла из Тарса[6] или соль просил передать. – Хм… Не нахожу смысла впустую расходовать деньги клиента. Он тебе зачем-нибудь нужен? Если не ошибаюсь, мистер Бэском нанял его выслеживать фальшивомонетчиков.

– Значит, я пашу в одиночку. Мне пойти наверх и попробовать наконец выспаться? Или вы не откажетесь хотя бы сделать вид, что мы оба зарабатываем тут деньги?

– Арчи… – Вулф подвинул к себе другую книгу. – Я никого не призываю творить порядок из хаоса. На данный момент это дело всего лишь малопонятная разноголосица вавилонского масштаба. Если мистер Нейлор расправился с мистером Муром, вполне возможно, что рано или поздно он зайдет в своей шутке слишком далеко. Если сам он не убивал, но знает, что это сделал кто-то другой, все равно может случиться то же самое. В противном случае корпорация просто зря тратит свои деньги, но мы не акционеры. Скорее всего, мы начнем что-то понимать, когда я побеседую с мистером Нейлором вечером в понедельник. А пока нет никакого смысла загружать мою голову по пустякам. Да ты и сам того не хочешь. Ты там, можно сказать, валяешься на душистом клевере. В твоей власти сотни молодых, доступных, никем не охраняемых женщин.

– И не люблю я никакого клевера. – С этими словами я задвинул ящик, в котором храню оружие, и поднялся на ноги. Дойдя до двери в прихожую, обернулся на пороге. – Эти женщины определенно не в моей власти. В чьей-то, но не в моей. И я буду не виноват, если по колено вляпаюсь во что-то среди клевера, а вам придется меня вытаскивать.

Глава 17

В девять тридцать пять в пятницу, на следующее утро, я стоял перед шкафом в своем кабинете посреди отдела фондов «Нейлор-Керр» и с чувством глубочайшего удовлетворения разглядывал выдвинутый ящик с папками. Табачных крошек и след простыл, но это еще не все: краешек отчета за четверг оказался сдвинут на добрых полдюйма по сравнению с отчетом за среду, а ведь когда я оставил их, оба лежали идеально ровно.

Удовлетворение длилось считаные секунды. Будь я способен, непременно дал бы себе хорошего пинка. В четверг я приносил на работу все необходимые принадлежности, но побоялся оставлять их на ночь, а этим утром не захватил с собой. Ошибка, которая обошлась мне в сорок драгоценных минут.

Я задвинул ящик, закрыл шкаф на ключ, без труда поймал такси (в это время дня в этой части города они водятся в изобилии), добрался до дома Вулфа и попросил шофера подождать, пока я сбегаю туда-сюда. Самого Вулфа я, разумеется, уже не застал: его утренние часы в оранжерее – с девяти до одиннадцати. Так что, пробежав по дому, я поспешил вернуться на Уильям-стрит.

Поскольку местный обычай предписывал врываться без стука, я предпочел бы запереться в кабинете, но ключа не было, и пришлось строить баррикаду, подпирать дверь столом. Нежно, бережно перенеся папки из шкафа на стол, я расчехлил свой набор юного следопыта и приступил к работе.

Все равно что срывать сливы с деревца, ветки которого так и ломятся под тяжестью плодов. Любой школьник собрал бы такой урожай. Всего за двадцать минут я получил три десятка очаровашек: несколько с гладкого картона верхней папки, еще парочку со второй и целый выводок – с глянца третьей, где хранились копии двух моих отчетов.

За время работы чувство удовлетворения успело слегка выветриться. Совокупный объем интереса ко мне и к моей деятельности, накопленный в основном зале, не говоря уже о двух рядах кабинетов, с легкостью заполнил бы десятитонный грузовик. А ведь обычное любопытство толкало людей на куда более замысловатые опасные проделки, чем проникновение в незапертую комнату и перебор содержимого канцелярского шкафа.

С другой стороны, даже если все труды тщетны, я хоть чем-то занялся, добыл хоть какой-то зримый результат, вместо того чтобы шляться без дела, ковыряя в носу.

Следующим логичным шагом было бы раздобыть дополнительное оборудование (желательно на оптовой распродаже) и приступить к снятию отпечатков пальцев с каждого работника на этаже. Даже если они будут выстраиваться в очередь, изнывая от желания помочь, я смогу занять себя делом дней на пять. Это если трудиться в одиночку, по восемь часов кряду. Увы, такой сценарий имел свои недостатки.

Отойдя в угол, я склонился над телефоном: аппарат пришлось убрать со стола при сооружении баррикады. Трубка услышала, что мне нужно поговорить с мистером Пайном. Связаться с ним удалось далеко не сразу. Когда же он возник на другом конце линии, я сказал:

– Хочу услышать ответ на вопрос, который предпочел бы не задавать другому. Мне известно, что в некоторых больших корпорациях теперь принято брать отпечатки пальцев у всех своих работников. Надеюсь, «Нейлор-Керр» – одна из них. Я прав?

– Да, – ответил он. – Мы завели такую практику во время войны. А что?

– Я бы хотел, с вашего позволения, взглянуть на эти отпечатки. Покопаться в них.

– Зачем?

– Кто-то пошарил в моем кабинете, рылся в бумагах. Хотелось бы узнать, кто именно.

– Звучит как надуманный предлог, не так ли?