— Такого просто не может быть! — с улыбкой отозвался Коул.

— Я так счастлива! — воскликнула она.

— И я тоже.

— Правда?

Встретив его теплый долгий взгляд, она затаила дыхание.

— Как можно быть несчастным среди такой красоты, — сказал он, нарушая затянувшуюся паузу, и проследил взглядом за стайкой птиц, тянувшейся вдалеке.

— Мне надо немного пройтись. В одиночестве, — неожиданно сказала Глэдис.

Ее хрупкая фигурка казалась такой беззащитной посреди дикого буйства зелени, что у Коула сжалось сердце.

Ему никак не удавалось найти ответ на постоянно мучивший его вопрос: как сделать Глэдис по-настоящему счастливой?

Прошло несколько минут, и он, словно почувствовав ее приближение, обернулся.

Лицо ее было грустным, и он понял, что готов сморозить любую глупость, только чтобы она засмеялась.

Кого ты пытаешься одурачить? — сказал ему внутренний голос. Тебе хочется сделать эту женщину счастливой, и это вполне реально. Вы оба хотите жить в усадьбе, но есть только один способ осуществить это, не прослыв грешниками в глазах жителей поселка. Однако если Глэдис и примет твое предложение, это решение будет обусловлено исключительно интересами безопасности и материального благополучия.

Любовь не входит в это уравнение для двоих.

Возвращались они через торфяники, простиравшиеся меж голых скал, отполированных веками, и темных загадочных озер с водой странного бурого цвета.

Глэдис всю дорогу молчала, но Коула это устраивало. Завороженный мрачной красотой здешней природы, он был рад возможности остаться наедине со своими мыслями.

Облака лежали на вершинах гор, словно белые пуховые одеяла. Реки каскадами спадали с крутых уступов и пенились среди валунов прямо рядом с дорогой.

О Боже, как я люблю этот край, подумал Коул и посмотрел на Глэдис. Она тоже была образцом дикой красоты, который он был бы счастлив созерцать до конца своих дней. Ее профиль был очарователен: вздернутый маленький носик и выразительный рот, румяные щеки, гладкая кожа… Он опустил взгляд на ее маленькие сильные руки и невольно улыбнулся.

До чего же она ему нравится… Работящая, трудностей не боится — эти качества всегда восхищали Коула. А все остальное — сентиментальная чепуха.

Вечером, пока Глэдис занималась йогой, Коул, как и обещал, присматривал за уткой, томящейся в духовке.

Правда, он забыл уточнить, что входит в понятие «присматривать», и просто каждые пять минут открывал дверцу, гадая, готова ли птица.

Но, несмотря на дразнящий ноздри аромат, мысли его витали далеко от кулинарии — он продумывал сцену совращения.

К приходу Глэдис Коул сервировал изящный столик старинной посудой и достал из погреба бутылку великолепного вина. Потом он вышел в сад, срезал несколько роз и поставил их в хрустальную вазу.

— Освещение недостаточно интимное, — пробормотал он, бросив взгляд на люстру, и, выключив верхний свет, зажег свечи.

Потом Коул развел огонь в камине и выбрал пластинку с романтической инструментальной музыкой.

Гостиная еще никогда не выглядела столь очаровательной, признал он, с удовлетворением оглядывая плоды своего труда. Разве Глэдис сможет устоять?

Во рту у него пересохло, пальцы дрожали.

Пока он наскоро принимал душ и брился, до него дошло, насколько важен для него предстоящий вечер.

Теперь одеколон… Главное, не переборщить. Какую рубашку надеть?

Тупо оглядев свой гардероб, Коул окончательно растерялся: сочетание черного с красным ему нравилось, но он счел его слишком сексуальным. Наконец, после долгих раздумий, он остановил свой выбор на белой льняной рубашке и синем костюме.

Вернувшись на кухню, Коул поймал себя на том, что прислушивается. Раздраженный собственным нетерпением, он стал тихонько подпевать мелодии, звучащей в гостиной, а потом, увлекшись, запел громче. Взгляд его упал на чек, так и торчащий в вазе для фруктов, и он, поколебавшись, порвал его на мелкие кусочки.

— Привет! Мы вернулись! — раздалось за его спиной.

Коул вздрогнул и обернулся.

— Так быстро? — с притворным удивлением произнес он, но тут же онемел.

Глэдис сияла. В чем причина такого радужного настроения? — обеспокоенно подумал он и тут же почувствовал укол ревности.

— Вот это да! Ты… — Глэдис удивленно захлопала ресницами. Глаза ее округлились, яркие губы приоткрылись. Повисла долгая пауза. — Это в честь чего же такая роскошь?

— Есть повод. Мы празднуем твой успех, — пояснил он и поспешно перевел разговор на другую тему в надежде что-нибудь выяснить: — Похоже, ты хорошо провела время.

— Чудесно! На этих занятиях я заряжаюсь энергией и в то же время расслабляюсь. Надо тебе тоже попробовать, — сказала Глэдис с блаженным видом, унося сонного Шона в свою комнату.

Она быстро вернулась и сняла теплую куртку.

Самообладание едва не изменило Коулу, когда он увидел ее в обтягивающем трико. Если занятия йогой позволяют лицезреть ее в таком виде в течение часа…

— Записываюсь немедленно, — выпалил он.

Глэдис засияла, будто он одарил ее ценным подарком.

— Как поживает утка?

— Выглядит весьма загорелой, — доложил Коул.

Усмехнувшись, она открыла духовку и потыкала птицу вилкой.

— Ты отлично справился.

— Пальчики оближешь, — самодовольно кивнул Коул. — Теперь я умею готовить не только бутерброд с маслом.

Глэдис расхохоталась, откинув голову. Глаза ее сияли, словно алмазы на черном бархате, и Коул едва удержался, чтобы не схватить ее в охапку, послав к черту еду и романтическую обстановку.

— Думаю, пора вынимать, — сказала она.

Коул уже просто задыхался от желания. Он заметил, что Глэдис не сводит глаз с его полуоткрытых губ, но, перехватив его взгляд, она поспешно отвернулась, и он залюбовался ее гибкой спиной и длинной шеей с завитками черных волос.

— Мясо становится нежнее, когда немного остынет. Я подогрею овощи, — нетвердым голосом пробормотала она, — а потом быстро приму душ. Присмотришь за ними?

— Конечно, — кивнул Коул. — И много народу было на занятиях? — спросил он, твердо решив выяснить причину ее приподнятого настроения.

— Как обычно. — Грациозным движением Глэдис забрала волосы вверх и заколола их большой желтой заколкой. — В моем классе двенадцать человек. Ах да, сегодня пришел еще кузен Дерека и привел двух своих приятелей.

Мужчины! Они видели ее в трико! — разозлился Коул.

— Хорошие ребята? — спросил он, подавляя раздражение.

— Какие-то женоподобные, — равнодушно бросила Глэдис.