— ...под номером один скончался от пулевых ранений в голову, грудь и брюшную полость...

Что в голову, грудь и живот, было очевидно еще там, на месте. Первым номером был труп, который нашли возле калитки и который был буквально изрешечен пулями.

— ...почти все выстрелы были произведены с расстояния один-два метра... То есть практически в упор.

— ...из оружия тридцать восьмого калибра...

— Из какого оружия? — спросил Пьер.

— Если судить по характеру ранений, то, скорее всего, из пистолетов. Из трех пистолетов...

То есть убийц было как минимум трое. Вначале они пристрелили того мужика у калитки, потом четверых во дворе... — быстро прикинул Пьер.

— Труп номер два. Пулевое ранение в голову...

— Труп номер три... Пулевое ранение в голову...

— Номер четыре... Пулевое ранение в голову...

— Что, у всех в голову? — удивился Пьер.

— У всех, — подтвердил патологоанатом. — Пули попали сюда, сюда и сюда, — ткнул указательным пальцем себе в голову. — Других ран не было.

— А пуль много было? — спросил Пьер.

— По одной. По одной пуле сюда, сюда и сюда, — вновь показал эксперт.

Оправдывались худшие подозрения Пьера.

— То есть вы хотите сказать, что стрелял один человек?

— Ничего я не хочу сказать. Я хочу сказать то, что сказал, — что эти пятеро умерли от огнестрельных ранений в голову. А кто стрелял, в кого стрелял и зачем стрелял — это вам разбираться...

— Где пули?

— Переданы на баллистическую экспертизу...

В лаборатории баллистики Пьеру продемонстрировали деформированные, со смятыми и расплющенными носиками пули, извлеченные из тел жертв.

— Эти пули отстреляны из разного оружия, — отложил баллист пули, доставшиеся телохранителю Иванова. — А эти — из второго, третьего, четвертого, пятого и шестого трупа, выпущены из одного пистолета. Вот из этого, — показал эксперт пистолет, найденный вблизи места преступления.

— Вы уверены? — на всякий случай переспросил Пьер.

— Характерная деформация пуль, специфический накол капсюля, царапины на гильзах... Сомнений быть не может.

Первоначальная версия насчет нескольких стрелков рассыпалась окончательно. Стрелков было не трое и не четверо, стрелок был один, причем очень хороший стрелок, раз четырьмя выстрелами продырявил четыре головы.

Эксперты, отвечавшие за отпечатки пальцев, сообщили:

— На оружии обнаружено около двадцати полных и фрагментарных отпечатков, принадлежащих трем лицам. Эти, — показали они, — оставила женщина, которая сдала пистолет в полицию. Эти — ее сын, который пистолет нашел.

— А эти? — спросил Пьер.

— Эти принадлежат третьему лицу. Получается, убийце...

— По картотекам проверили? — спросил, мало надеясь на успех, Пьер.

— Проверили. По национальной они не проходили... Что и следовало ожидать.

— А вот по линии Интерпола засветились. Пьер встрепенулся.

— Кому?.. Кому они принадлежат?!

— Какому-то русскому с трудной фамилией. И...ван...ов, — прочитал эксперт. — Его немецкая и швейцарская полиции разыскивают...

Пьер Эжени запросил в Интерполе информацию по Иванову и позвонил в Германию и Швейцарию.

— Кто у вас расследует дело номер...

В Германии дело расследовал старший следователь полицейского управления города Франкфурта-на-Майне Карл Бреви.

Пьер набрал названный ему номер.

— Французская полиция, — представился Пьер Эжени. — Вам известна фамилия И-ван-ов?

— Как? — переспросил Карл Бреви.

— Ив-ан-нов, — повторил Пьер.

— Иванов? — радостно закричал в трубку Бреви. — Иванов?! Еще бы неизвестна! Это же известный киллер из России. Сколько человек он у вас отправил на тот свет?

— Почему человек, а не человека? — удивился Пьер.

— Потому что он по одному не убивает. Такая его отличительная особенность — убивать сразу по нескольку жертв.

— Зачем по нескольку?

— Ну откуда мне знать? — возмутился Карл Бреви. — Может, он запланировал убить определенное количество человек и для быстроты считает парами и тройками.

— Пятерками. У нас пятерками, — вздохнул Пьер...

Убийца был установлен. Убийца был установлен в рекордные сроки. Но это не радовало. Потому что взять киллера, который убивает тройками и пятерками, наверное, будет очень не просто...

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — участливо спросил Карл Бреви.

— Вряд ли. Французская полиция имеет достаточно сил...

В трубке что-то неясно и многозначительно хмыкнуло.

— Впрочем, нет... Может быть... Советом. Я хочу понять, что он будет делать дальше?

— То же, что делал раньше, — без запинки ответил Карл Бреви. — Убивать. Я думаю, в самом скором времени он обозначит себя. Обозначит жертвами...

Может, и так, подумал Пьер. Не дай бог, если так!..

А все из-за той дурацкой подмены...

За последнюю неделю это была уже третья конспиративная квартира.

— На улицу — ни шагу. К двери не подходить. Жалюзи не поднимать. Ходить только в тапочках, сильно не топать! — проводил очередной инструктаж товарищ Артем.

— Почему не топать? — икренне удивился Иванов.

— Он еще спрашивает! — всплеснул руками товарищ Артем. — Это после того, что было... Что вы тут наворотили!

— Ничего я не воротил, — вяло возразил Иван Иванович.

Но ему на ногу встала Маргарита.

— Ну да, для вас это, может быть, и ничего, может быть, пустяк, только французская полиция так не считает.

Товарищ Артем еще раз обошел квартиру, проверяя, хорошо ли закрыты жалюзи, и шагнул к входной двери.

Навстречу ему с расставленных вдоль стены табуреток разом встали молодые партийцы.

— Смотрите у меня! — погрозил им пальцем товарищ Артем. — Чтобы не расслабляться, в карты не играть, телевизор не смотреть, спать, есть, отправлять естественные надобности по очереди... В общем, не терять революционной бдительности.

— Есть! — шепотом ответили молодцы.

Товарищ Артем ушел.

Молодые партийцы проверили оружие и бесшумно рассредоточились по квартире, заняв наиболее выгодные с точки зрения возможной драки позиции. По двое сели в противоположных углах комнат, по одному в коридоре и на кухне.

— Чего их столько нагнали? — недовольно ворчал Иван Иванович. — В туалет без очереди не сходить!