Держа во рту маленький фонарик, рисовала в блокноте, как Глеб проснулся.

— София! — рявкнул, что, кажется, стены дома затряслись.

Расширив глаза от страха, чуть не уронила фонарик.

— Придушу стерву, — угрожающе пообещал и вышел, хлопнув дверью.

Дальше я не знаю, что происходило. Но, кажется, он меня искал весь день, а я, к вечеру устав от всего, с удобством устроилась и уснула. Это была моя стратегическая ошибка, потому что Глебушка додумался заглянуть в шкаф.

— Вся зеленая, — закатил глаза, вытащив меня из укрытия.

Дальше был холодный душ, но мой визг убедил Глеба сжалиться и сделать воду теплой. Смыв с меня всю краску, обернул полотенцем и посадил на кровать. А я, как испуганный кролик перед удавом, замерла, боясь даже дышать.

— Я тебя искал весь чертов день! — взорвался муж. — Перевернул весь дом, обошел весь остров, голодный, злой, так ещё и чуть не сдох от переживания за тебя!

— Это приятно, — улыбнулась, но от убийственного взгляда опустила глаза и улыбочка исчезла.

— Что ты вчера устроила? Это вообще никак не умещается моей голове, — рявкнул, что я подпрыгнула.

Надо было прятаться вне дома, все же я неплохо бегаю. Могла вымотать, и он бы не был сейчас таким энергичным и злым. Возможно не был бы…

— Ведешь себя как ребенок! — продолжал ходить по комнате.

Осторожно посмотрела на дверь. Интересно, я успею выбежать?

— Даже не думай! — заметил мой взгляд.

Тихо выдохнула, вот же разошелся.

София.

«Нужно было бежать, пока был шанс» — думала, пытаясь вырваться.

Глебушка перекинул меня через колени и решил воспитывать.

— Отпусти меня, — взвизгнула, когда попа была оголена.

— Сначала накажу, потом отпущу, — с предвкушением ответил изверг и как шлепнет.

— Ах ты ж черт! — закричала, попа загорела огнем.

Пытаясь вырвать из захвата, укусила Глеба за ногу, тем самым спровоцировав ещё на пару шлепков. Причем было не больно, было жарко, так что я, к своему стыду, возбудилась. Глеб вошел во вкус, а я еле сдерживала стон. Кусая губу, все же простонала, и Глеб остановился. Его рука огладила горящие ягодицы и опустилась ниже, туда, где было очень мокро. Едва ощутимое касание пальцев чуть не довело до оргазма.

Задержав дыхание, ждала дальнейших действий Глебушки. Сначала была тишина, нарушенная его тяжелым дыханием, а потом словно кто-то спустил спусковой крючок, и я уже прижата спиной к матрасу. Глеб нависал надо мной, его взгляд, горящий от желания, будоражил. Кожа покрылась мурашками, голова слегка закружилась, стоило ему наклониться и поцеловать. Для меня в ту же секунду исчезло все. Что кому сделала, почему я должна обижаться? Испарилось все. Остались только его губы, жаркое дыхание, неповторимый вкус. Запах, от которого сносит крышу. Я пьяна им.

Обняв за шею, перебирала волосы, пока он ласкал языком мои губы. Захватив губами язык, слегка пососала. Тихий рык, и он сильнее прижал к себе, казалось, куда бы ближе, но мы словно слились воедино. Руки, ноги, языки, губы.

Возбуждение набирало обороты, а я становилась развратней. Мне хотелось не только чувствовать его пальцы на киске, мне хотелось самой трогать его, попробовать. Решительно оттолкнув, оседлала настороженного мужа. Мой Глебушка не знает, что от меня ожидать, это забавно.

— Хочу ласкать тебя, — сексуально прошептала на ухо и укусила за раковину, вызвав шипение из уст мужа.

Этот мужчина пробуждает во мне самые плохие качества. Хочется быть плохой, очень плохой.

Выпрямившись, сняла халат, наблюдая за реакцией, сжала в ладонях грудь.

— Я красивая? — закусила губы, медленно покачивалась, стимулируя через ткань шортов эрегированный член. Он был твердый и готовый доставлять мне удовольствие.

— Красивая, — его голос звучал неестественно, хрипло.

— Хочешь потрогать? — притянула руки к груди и застонала, когда он сжал.

Постанывая, продолжала дразнить Глеба. Убрав руки, наклонилась и поцеловала, медленно, тягуче, растягивая удовольствие, прикусила нижнюю губу. Потом переместилась к шее, крепкой, мускулистой. Покусывая её, чувствовала, как Глебушка чуть ли не урчит от удовольствия. Мой кошак. Опасный, хищный, словно лев.

Отстранившись, попросила:

— Сними футболку.

Мой предусмотрительный муж избавился не только от футболки, но и от шорт с боксерами.

Ухмыльнувшись, наблюдал, как я пускаю слюнки. Знает, гаденыш, что хорош собой.

— Нравится? — пришла его очередь спрашивать.

— Вполне себе ничего, — насмешливо ответила и снова забралась на него, чтобы укусить за сосок.

До этого момента думала, что у меня самые чувствительные соски, но как же я ошибалась.

Его рваные вздохи, руки, сжимающие мои волосы в кулак. Глебушка таял под моим шаловливым языком и губами. Безусловно, он не выгибался, как я от его ласк, но все же мне было безумно приятно, что я могу доставлять не меньше удовольствия.

Подразнивая ногтями твердый сосок, спускалась губами все ниже. Глеб не обладал шикарным прессом с ярко выделенными кубиками, но его живот для меня был самым сексуальным. Целуя и покусывая, заводилась все больше. Хотя, казалось, куда уж больше, томление внизу приносило физическую боль. Я нуждалась в нем, хотела заглушить съедающую пустоту и почувствовать себя наполненной и единой с ним. Но так же я хотела попробовать что-то новое для себя.

Во рту скапливается слюна, когда я рассматриваю его. Какой же он гигант. Мои глаза широко распахиваются от внезапной ошеломляющей мысли.

Как он помещается в такой крохотной мне? Как не разрывает на части, а ещё и приносит такое наслаждение?

— Софа, — голос мужа насторожен.

Поднимаю глаза и встречаюсь с его озадаченным лицом.

— Все нормально? — проговаривает.

Вот дура. И сколько я вот так на него пялюсь?

— Если ты не хочешь, то, может, не стоит? — пытается предпринять попытку уползти.

— Куда? — прищурилась, впиваясь ногтями в бедра супруга, и он испугано замер.

Рассмеялась бы над комичностью ситуации, если бы не была так решительно настроена попробовать.

Наклонившись вниз, лизнула выступившую солоноватую капельку. Член дернулся, и Глебушка, не выдержав, быстренько подмял под себя.

— Но я… — расстроено замерла.

— Плюша, давай отложим, а то я сейчас могу думать только о том, что ты, мстя мне за свою красную задницу, откусишь все, — выдал муж.

— Что? Я? Ты совсем чокнулся? — нахмурилась.