Я начала отвечать, но принц меня перебил:

— Да, кстати, последнего я тебе не говорил.

Я поняла, что он имеет в виду, и кивнула.

— Но какое отношение все это имеет к его дочери?

— Если с ней что-то случится, у него будет повод перейти в наступление.

— Почему бы тогда просто не отпустить ее?

— И рискнуть тем, что она и ее семья раскроют тайну существования вампиров?

— Но что же тогда им остается делать?

— Ждать, пока она по собственной воле не станет вампиром.

Наш обмен репликами резко оборвался, когда я, шокиро­ванная, отступила. Слушая истории о поспешных действиях Варнов, мне никогда даже в голову не приходило, что ответом должно быть просто ожидание.

— Ты серьезно? — выдавила я наконец хриплым голосом.

Принц кивнул и встал, чтобы сполоснуть стакан и набрать в него воды.

— Ты становишься разговорчивой, когда речь заходит о политике, — внезапно сказал он. — Я это запомню.

В ответ я покраснела и, заикаясь, попыталась ответить, но он меня оборвал:

— Нет, я понимаю, почему тебе это интересно. Похищение Виолетты Ли может изменить саму структуру нашего общества, если дело закончится войной. Отношения между людьми и темными сущностями уже никогда не будут прежними. Нас всех должна интересовать эта тема.

Я лихорадочно закивала. Говорить с ним было даже приятно, но он всегда сводил разговор ко мне, а ковыряться в себе мне не нравилось. В зеркалах, которые он силой расставлял вокруг меня, отражалось то, что я закопала глубоко.

— Слушай… — начал принц, и в его голосе я услышала то же смущение, которое было в нем, когда я открыла дверь. — Мы тут подумали — моя тетя, дядя, двоюродный брат и я — возможно, на какие-нибудь выходные вы с родителями захотите приехать в Дартмут? Они очень хотят с тобой познакомиться… ну, то есть быть официально представленными, теперь, когда ты стала старше.

Так вот зачем он пришел ко мне домой! Домашнее задание было совершенно ни при чем.

— Не думаю, что это возможно, — ответила я с едва скрываемой неприязнью.

Я его впустила, дала ему шанс, а он навязывается!

Он посмотрел на меня так, будто мои шрамы вдруг позеленели.

— Что ты хочешь этим сказать?

— У моих родителей тяжелая работа. На выходных они предпочитают восстанавливать силы.

— Они могут восстанавливать их и у нас.

— Это невозможно, — отрезала я.

Я пошла к раковине, собираясь чем-то занять себя, но вместо этого осталась стоять, глядя в окно. В стекле отражались его глаза — такие яркие и голубые, будто специально доказывали чистоту его крови.

Голубая кровь. Королевская. Почему они имеют право знать, что случилось с моей бабушкой, а я нет? И как он вообще может смотреть мне в глаза или разговаривать с моими родителями, ведь он знает, что делает?

И почему, в то же время, я восхищалась ими?

— Значит, ты приедешь одна.

— Нет!

— Слушай, вы первая семья в Англии, самая титулованная. Приветствовать нас — ваша обязанность.

Он загнал меня в угол. Это был мой долг, которым я полностью пренебрегала с момента своего переезда сюда, но оскорбить своим невниманием членов королевской семьи было уже слишком, и мы оба знали это. И все же я попробую. Я повернулась к нему и сложила развернутую газету, спрятав лицо Виолетты Ли.

— По выходным я работаю.

— Пропустишь. Тебе работать не обязательно.

— Я не могу.

— Тебе нечего бояться. Мои тетя и дядя очень приятные люди.

— Я не боюсь.

— Тогда…

Его прервал звук открывшейся и закрывшейся входной двери. Обеспокоенный, принц посмотрел на меня. Я увидела выражение его лица и перевела взгляд на часы. Они все-таки при­ехали рано. Времени на то, чтобы предпринять хоть что-то, не было — родители показались в дверном проеме раньше, чем я успела кого-то из них предупредить.

Мама, открыв от удивления рот, зашла первой. Следом шел папа, который, сложив два и два, сделал почти незаметный шаг назад. Проницательный ум моей мамы не отставал.

Принц соскочил со стула и протянул руку.

— Сэр…

Выглядел он напуганным, и его манеры сразу стали подчерк­нуто официальными. Но руки его папа не пожал и не поклонился. Принц медленно опустил руку, глядя на язвительное выражение лица моей мамы.

— Я только принес Отэмн домашнее задание, — сказал он, обернувшись к листам, что лежали на столе.

— Ты снова пропустила школу? — спросила мама, полностью игнорируя принца и глядя только на меня.

Выглядела я, вероятно, виноватой.

— Отэмн, это уже становится просто смешно!

Я не хотела знать, что она подумала бы, если бы узнала, сколько раз я на самом деле пропустила школу.

— Неужели тебе совсем безразлично собственное образование? Потому что на это очень похоже…

— Мари!

Шокированная, я посмотрела на папу. За все время, что я прожила с родителями, я ни разу не слышала, чтобы он перебил маму. Главной была она. Но она была человеком и понятия не имела, что делает. И пусть мой отец тоже родился человеком, воспитывали его как Сейдж. И это самое воспитание заставляло его, как и меня, краснеть от неловкости в редкие моменты проявления близости.

— Мне пора, — сказал принц, направляясь к двери кухни, как будто ему очень не терпелось уйти. На пороге он обернулся. — Подумай о приглашении, Отэмн. — Его глаза скользнули по моим родителям. — Сэр… Мадам…

Мама подождала, пока захлопнется дверь, прежде чем обрушиться на меня.

— Какое приглашение?

— Он пригласил нас приехать к ним на выходные.

На папином лице отразился ужас.

Мама же выражала свои эмоции словами:

— Этого не будет! Я не собираюсь терпеть их презрение. Хватит и того, что я застала одного из них в своей кухне.

Это суждение я посчитала чересчур резким. Принц вел себя абсолютно корректно.

— Я уже сказала, что вы не сможете.

Папа вздохнул с облегчением и пошел ставить чайник, на ходу открывая газету и просматривая первую полосу.

— Но я думаю, что тебе стоит поехать, Отэмн.

— Винни! — ахнула мама. — Как ты можешь такое говорить после того, как они относились к тебе?

— Дело было не только в Атенеа, Мари.

Папа пристально посмотрел на меня. Я чувствовала себя, словно под микроскопом, и опустила взгляд на плитки пола.

— Для нее это может быть прекрасной возможностью.