Ты сейчас в стрессе. И просто не можешь правильно оценивать ситуацию. Мы поедем домой. Ты обратишься к специалистам, и все будет хорошо.

— Что хорошо?! Ты спятил? Нет, ты вообще себя слышишь? Я потеряла ребенка! Я потеряла ребенка, — рыдала она, покачиваясь из стороны в сторону.

— Да, Вер. Я тоже его потерял, — шептал я, чуть не задушив ее в объятиях от бессилия. — Поэтому нам нужно держаться вместе. Собирайся. Мне надо заехать в контору. Очень надо. Вопрос жизни и смерти.

Она даже не противилась, когда я вывел ее из дома. Послушно села в машину и всю дорогу тихо поскуливала, кутаясь в мой пиджак. А потом были консультации у психиатра, сессии у психолога, да много чего было, после чего я решил, что Вера справилась. Каким же был мой шок, когда однажды она просто исчезла? Растворилась, оставив телефон, по которому я мог ее отследить… И ни записки. Ничего. Именно поэтому я первые часы пребывал в абсолютной уверенности, что ее похитили. Сейчас вспоминаю, что тогда делал, как себя вел, и понять не могу, как это вынес и не потек крышей… Я же весь город, сука, перевернул, весь край. Я не спал трое суток. Мне из центра, блядь, даже звонили узнать, что я за кипиш поднял в регионе — я ведь думал, это те, кто меня сместить хотел, до Веры добрались… Ну и чуток пожестил, да, не без этого. Потом только догадался проверить Верны вещи и понял, что она сама и по доброй воле… Прихватив из сейфа всю наличку, что там была. И слава богу! Потому что я уже находился на пределе, и неизвестно вообще, что бы выкинул. А так отпустило, да. Особенно когда она попалась на запись одной из многочисленных камер. Будто кулак, сжимающий мое сердце, разжался, и даже получилось вдохнуть… Немного, и не полной грудью, но этой малости было достаточно, чтобы протянуть еще какое-то время без нее.

А дальше просто гонка была. Вера бежала, я шел по следу, отставая буквально на шаг. Моя жена была умной девочкой. Наученная жизнью со мной, она не светила ни кредитки, ни документы. Ехала на попутках. И потому нагнал я ее только за три тысячи километров от дома. На заправке у какого-то знаменитого среди туристов кургана.

Она стояла у прилегающего к заправке магазина немного замученная, но счастливая. Пила наверняка дерьмовый кофе из картонного стаканчика и жмурилась на солнышке — здесь, вдали от дома, было гораздо теплей. А потом Вера увидела меня, и куда только ее радость делась. Она дернулась, изменившись в лице. Оглянулась на магазин, куда отлучилась согласившаяся ее подкинуть пара. Но, видно, что-то для себя решив, так и не двинулась с места.

— Доброе утро, — поздоровался я, скользя по ее лицу жадным взглядом.

— Доброе? Ну, это как посмотреть.

— Где твои вещи, Вера?

— Тебе какая разница? — храбрилась она, — Я не собираюсь…

— Правда, хочешь, чтобы мы их поискали? Смотри… А то мало ли, что найдется у этих чудесных людей в машине, — я кивнул на магазин и снова уставился на жену. Я к тому моменту так заебался, что о последствиях собственных слов не задумывался. Просто хотел все поскорее закончить и действовал так, как привык — максимально жестко. — Вдруг они под видом заправских туристов кокаин возят, а?

— Ты не сделаешь этого, — прошелестела Вера, глядя на меня с неприкрытым ужасом.

— Взрослые сразу отправятся под арест. Ну а их очаровательные детишки, очевидно, в детдом. До выяснения, — продолжил гнуть свою линию я. — Так мы едем?

— Что это тебе даст? Ну что? Разбитую чашку не склеить, как ты не понимаешь?

— Мы попытаемся. Даю тебе две минуты. Вон тот черный внедорожник — мой. Кажется, ты налегке уезжала, и не нуждаешься в помощи с багажом, — усмехнулся я, а у самого в груди клокотало. Так хотелось ее встряхнуть, чтобы мозги встали на место. Сдерживаясь из последних сил, вернулся за руль. Открыл окна, потому что щеки горели просто невыносимо… А от облегчения подкашивались коленки. Наверное, я тогда только осознал, как люблю эту девочку. До этого все мысли вокруг ее поисков крутились, а тут… Вот же. В руках. Пусть даже их пока приходится с силой сжимать, чтобы не убежала — похер. Молодая она. Резкая. Категоричная. Рубит с плеча и не задумывается, кому от этого будет лучше.

Дверь открылась. Вера юркнула на сиденье.

— Это все бессмысленно. Я тебя никогда не прощу, — повторила она, пялясь перед собой пустым взглядом незрячего человека.

Я не знал, что на такое можно ответить. Поэтому просто завел мотор и поехал к первой же гостинице, которую обнаружил на гугл мэпс. К удивлению, с виду та оказалась вполне приличной. Номер, правда, выходил окнами на дорогу, но я к тому моменту уже неделю толком не спал, поэтому вряд ли это могло стать проблемой.

— В постели, надо полагать, ты будешь меня насиловать?

Я застыл как истукан после этих слов. Умела она приложить так, что каждый нерв в теле натягивался.

— В постели я буду спать, Вер. Потому как глаз не сомкнул с тех пор, как решил, что тебя похитили. Ты тоже, наверное, отдохни. Дорога домой будет утомительной.

В глазах Веры мелькнуло смятение. Мне даже показалось в тот момент, что у меня получилось до нее достучаться, но… нет. Это было бы слишком просто. Забегая вперед, скажу, что никто, конечно же, мою жену не насиловал. Право быть с ней я продавил спустя какое-то время после нашего возвращения домой. Она меня морозила, я терпел. А потом все же решил прояснить ситуацию.

— Вера, я обещал, что буду тебе верным. Но я не монах. Дай знать, если ты и дальше собираешься избегать близости, и я найду женщину для секса. Без обид.

Вера тогда сжала кулаки и, задрав нос, ответила мне очередной порцией молчания. Но когда я вернулся ближе к ночи домой с работы, в постели она была голой. И, кажется, я даже рассмотрел жгучую ревность на дне ее глаз. Может, потому и не побрезговал подачкой. Хотя именно как подачка это и выглядело. Лег сверху между ее бедер, опустил руку к бугорку клитора… И играл им, пока она не задышала чаще. Вера могла ненавидеть меня сколько угодно, но тело предавало ее.

А утром, оценив шаг жены навстречу, я сказал, гремя чашками:

— Ты хотела в экспедицию…

— И что?

— Я нашел спонсоров, чтобы там все по-человечески организовали… Яхту нормальную, то-сё… В общем, езжай.