Южане пытались использовать также и одну из первых казнозарядных артиллерийских систем — поставляемую англичанами пушку Уитворта. Это было 11-фунтовое нарезное орудие, заряжавшееся с казны коническими снарядами, которые оно могло послать на расстояние 9,5 км, а дистанция прицельного выстрела составляла 2560 м. Однако из-за нехватки боеприпасов орудия Уитворта, которых к тому же [121] было немного, использовались редко, и не сыграли в боевых действиях сколько-нибудь заметной роли.

Та же судьба постигла и многие другие технические усовершенствования американской артиллерии. Даже нарезные стволы, столь значительно повышавшие эффективность артиллерийского огня, не применялись в ходе боевых действий достаточно широко. Их было довольно трудно чистить, а при ведении огня картечью они уступали обычным гладкоствольным пушкам. Обстрел гранатами с близкого расстояния из орудий Паррота часто не давал нужного результата.

Нарезное орудие слишком глубоко вбивало в землю посланную им гранату, и разрыв не мог причинить противнику серьезного урона, а кроме того, богатые возможности нарезной артиллерии часто оказывались невостребованными из-за нехватки других технических приспособлений, которые к тому времени еще не были изобретены. Так, 3-дюймовое орудие Паррота, способное вести прицельный огонь с дистанции в 1830 ярдов, часто пребывало в праздности исключительно потому, что корректировать огонь на таком расстоянии было невозможно. [122]

Поэтому в годы гражданской войны как федералы, так и конфедераты по-прежнему широко использовали медные гладкоствольные орудия и были вполне довольны их работой. Самым распространенным из них был «Наполеон» — гладкоствольная 12-фунтовая пушка, предназначенная для легких батарей и поставленная на их вооружение в 1857 году. Прицельная дальность огня из такого орудия составляла от 800 до 1000 ярдов (в зависимости от снаряда), а максимальная дальность стрельбы ядром превышала милю.

Использовались и более легкие гладкоствольные системы, например, 6-фунтовая бронзовая пушка образца 1841 года. Свою надежность и эффективность она доказала еще в Мексиканскую кампанию и на полях сражений гражданской войны была по-прежнему уместной. Но потеснить «Наполеон», одинаково любимый северянами и южанами, она не могла.

Снаряды, которые использовались в гладкоствольной артиллерии, в общем, не отличались от тех, что предназначались для нарезных орудий, хотя их изготовление и не требовало таких сложностей. Они делились на четыре основных типа, каждый из которых пускался в дело в определенной ситуации. Против артиллерии и укреплений применялись так называемые цельнолитые снаряды конической или сферической формы (ядра).

Этот тип снаряда позволял вести огонь на наибольшей дистанции и с наибольшей точностью. Ядро, выпущенное из «Наполеона», летело со скоростью 1440 футов (около 5 м) в [123] секунду и поражало цель на расстоянии 1500 м. Однако этот снаряд был практически неэффективен против пехоты, даже если она наступала в сомкнутом строю.

Граната обладала большей разрушительной силой, хотя и была менее точной. Она представляла из себя полое ядро, наполненное порохом, с вставленным в нее фитилем, которое разрывалось в гуще врагов, производя там страшные опустошения. Гранатами обычно вели огонь как по артиллерии, так и по пехоте, причем наилучшей дистанцией для этого снаряда считалось расстояние от 300 до 1300 ярдов.

Не менее разрушительной для живой силы противника была сферическая картечь, или шрапнель. Это тоже было полое ядро с тонкими стенками, наполненное ружейными пулями (от 27 до 48), к которым добавлялся пороховой заряд с фитилем. Выстреленное из пушки, ядро разрывалась в воздухе, осыпая неприятеля смертоносным свинцовым дождем.

Обычная картечь представляла из себя жестянку, наполненную пулями, но без порохового заряда. При выстреле они разлетались, как дробь из охотничьего ружья, охватывая широкий фронт вражеской пехоты. Дистанция картечного выстрела достигала 1300 ярдов, но наибольший эффект этот снаряд имел на расстоянии 100–200 ярдов.

Кроме того, была еще крупная картечь, применявшаяся для стрельбы на дальние дистанции. Она представляла из себя довольно сложную конструкцию из трех слоев, разделенных деревянными или металлическими дисками и скрепленных вместе железным стержнем. Каждый из них заключал в себе три железных шара, которые при выстреле разлетались в девяти разных направлениях.

Процесс заряжания любым из этих снарядов[6] был по-прежнему довольно долгим и сложным. Обычно для обслуживания одного орудия требовалось девять человек, не считая наводчика (капрала), причем каждый из них выполнял свою функцию. По команде «заряжай!» 1-й номер расчета подходил к жерлу орудия, держа прибойник параллельно оси [124] канала ствола. В то же время номер 6-й (или 7-й) передавал номеру 5-му снаряд, а тот передавал его номеру 2-му. Последний вкладывал снаряд в жерло пушки, и номер 1-й досылал его прибойником внутрь ствола. Пока происходил этот процесс, номер 3-й затыкал запальное отверстие большим пальцем, одетым в специальный напалечник, сделанный из кожи.

Когда орудие было заряжено, наводчик (на схеме он обозначен буквой G) регулировал угол наклона ствола и давал указания номеру 3-му, занимавшему позицию у поворотного рычага. При помощи этого рычага он осуществлял наводку орудия в горизонтальной плоскости.

После того, как пушка была наведена, подавалась команда «готовсь!». Номер 3-й протыкал протравником картуз и устанавливал в запальном отверстии капсюльную трубку, а сверху — курок с ударником; номер 4-й дергал за спусковой шнур, и происходил выстрел.

Послав неприятелю снаряд, артиллеристы возвращали орудие на исходную позицию, номер 1-й прочищал канал ствола банником, и весь процесс повторялся снова. Действуя таким [125] образом, тренированный расчет артиллерийского орудия мог производить два выстрела в минуту.

Итак, несмотря на большое количество усовершенствований и изобретений основная масса артиллерии гражданской войны оставалась дульнозарядной и гладкоствольной и, если не считать применения новой системы запала, мало чем отличалась от того же рода войск времен Наполеона. Иными словами, «бог войны» все же не поспевал за «царицей полей», и это отставание стало главной причиной того, что в ходе конфликта между Севером и Югом не было создано никакой принципиально новой артиллерийской тактики.

Был повинен также ландшафт, на котором разворачивались главные боевые действия. Большинство крупных сражений, такие, как Шайло, Фейр-Уокс, Семидневная битва, Мёрфрисборо, Чанселорсвилл, Глушь и многие другие, происходили в густых лесах, где для пушек было немного работы и где артиллерийские расчеты часто оказывались беспомощными жертвами стрелков, укрывшихся в зарослях. Впрочем, в такое же положение артиллеристы могли попасть независимо от условий местности.

Дистанция прицельного выстрела картечью — самым эффективным из противопехотных снарядов — не превышала 200–300 ярдов, в то время как вражеские стрелки, вооруженные винтовками, могли спокойно и не торопясь уничтожать артиллеристов и ездовых лошадей с расстояния 400–500 ярдов. В этом случае орудийный огонь оказывался против них, как остроумно заметил один федеральный артиллерист, участник Гетгисбергского сражения, «все равно что винтовка против москитов». Проблема эта была, конечно, не нова. Во время Крымской кампании с ней уже столкнулись русские артиллеристы, и решить ее удалось лишь позже, после введения казнозарядных орудий. [126]