Михаил знал, что делать, Алатея уже открыла ему доступ и он застегнул пояс, ощущая, как тот расширяется, создавая нечто вроде сиденья, и перекидывает условные «ремни безопасности» через плечи. Руль и прочие рычаги не требовались, достаточно было просто желать лететь куда-то и манопа преобразовывала все это в сигналы для пояса, который и мчался в нужную точку.

Разумеется, первым же делом Михаил перевернулся вверх тормашками.

— У меня было то же самое! – восхитилась Алатея.

Затем они взлетели и помчались над домами и зелеными рощами, и какой-то речушкой, и мимо пролетали другие живые, то спешащие, то словно бы плавно фланирующие. Кто-то даже в полете учился или вел дела, кто-то раскланивался при помощи приветствий через сеть, и Михаил знал, что они летят в воздушном коридоре для «поясных». Все равно те не могли подниматься слишком высоко, и при этом пользовались бешеной популярностью.

Алатея болтала о работе и том, как нелегко матери - одиночке в космосе, а Михаил все вспоминал фразу об яйце, да и в целом пребывал в состоянии легкого шока. Страх перед полетами, когда он словно висел в пустоте и мог рухнуть в любой момент, постепенно уходил, сменяясь восхищением.

— Да, я тоже не сразу поняла всей прелести полетов, ведь алурианцы не летают!

— Как и люди, - улыбнулся Михаил. – Даже поговорка какая-то была, про крылья.

— Ничего, люди полетели, полетят и алурианцы! – пылко воскликнула Алатея.

Михаил вдруг заметил, что она мерзнет, хотя пояс и создавал нечто вроде заслона против ветра, да и не с такой уж большой скоростью они летели. Словно на электросамокатах в его времена, только без риска налететь на кочку и свернуть себе шею в падении.

— Надо было надеть шлемы, - заметил он, подавляя желание обнять Алатею.

— А, они мешают наслаждаться полетом, - отмахнулась та могучей ручищей, - вон, уже прилетели.

Они начали снижаться к месту будущей работы Михаила, прямо в живописные развалины.

Глава 13

Когда они приближались, Михаил ощутил запрос и отклик его манопы, сверки цифровых систем. Еще одна примета нового мира, где выросшие в нем привыкали, что если что-то открывалось, значит допуск туда есть, а если нет, то нет. Что манопы сами по себе все проверят, подскажут, направят, и Михаила не покидало ощущение тепличности такого подхода. Как справлялись выросшие в подобной атмосфере там, в космосе, в отсутствие всеобщей сети? Не выходило ли так, что они чересчур привыкали полагаться на манопы и потом действовали медленнее, как вот сам Михаил сейчас?

— Приветствую, - рядом с ними появилась голограмма руководителя проводимых работ.

Примерно ровесница Михаила, историк, археолог, антрополог и чего-то там еще олог, Анна-Мария Бардзиани, поразившая Лошадкина при первой виртуальной встрече дерзким взглядом черных глаз и величиной рейтинга. В то же время, ничего не ворохнулось внутри тогда, не сдвинулось и сейчас, и он подумал с облегчением, что не превратился в нимфоманьяка, пылающего страстью к любой встреченной женщине.

— Рада, что вы проявляете интерес к работе, Михаил, вот ваш будущий участок работы.

Голограмма взмахнула рукой, подкрашивая часть развалин, хотя умом Михаил понимал, что это лишь цифровые сигналы и сигнал, передаваемый манопой на глаза, не настоящее окрашивание. В то же время его подмывало ткнуть пальцем в голограмму, проверить степень ее осязаемости. Обычно такие голограммы были бесплотны, позволяя ходить и проезжать сквозь них, без особых помех для связи и разговоров, но Михаил знал, что эти параметры можно и изменить.

Просто потребовалось бы больше энергии, да еще какие-то штучки на месте, вот и все.

— Вижу, вы уже познакомились с нашей ведущей проходчицей, Алатеей, кутимо, но я все же напомню насчет допусков.

— Разумеется, - чуть кивнула Алатея, - мы просто оказались соседями.

— Еще рекомендую вот эти лекции, - манопа получила список, - по истории и облику городов тех времен, смешение старых традиций и современных технологий перед третьей мировой создали нечто уникальное, особо ценное потому, что все это по большей части оказалось разрушено во время первых же ударов. Затем время доделало остальное и вот результат, мы по крохам восстанавливаем прошлое, хотя и существует масса снимков в архивах, но ни один из них не дает дополненной реальности, не позволяет провести сканирования и определения состава.

— Да я жил в те времена и знаю, как все выглядело, - заметил Михаил чуть сердито.

При первой встрече через сеть все обошлось парой реплик, он даже не ожидал такой многословности и напора. Да и чего скрывать, его слегка возмутило такое отношение, упоминание лекций, поучающий тон, ну да, не было у него экзаменов и квалификаций, но что теперь, всех живых судить только по ним, что ли?

— О, - Бардзиани посмотрела на него, похоже, сверяясь через сеть. – Любопытно.

— Это не секретная информация, но в то же время я не хочу, чтобы она что-то меняла в отношении ко мне или как-то влияла на все это, - развел руками Михаил.

Алатея посмотрела с сочувствием и пониманием, почесала левый рог.

— Извините, Михаил, но это невозможно, - твердо заявила Анна-Мария, глаза которой сверкали. – Вы просто обязаны будете провести нам наглядный урок, и осмотреть все, что уже очищено, и показать, что вы узнаете, и возможно, даже подсказать, если мы ошиблись в своих предположениях. Разумеется, все это будет не бесплатно, я вижу, что вы сдали экзамен на гражданина, теперь понятно такое несоответствие, признаться, не обратила на него внимания при нашей первой встрече. Кутимо, завтра?

— Нет, - твердо ответил Михаил, - надо поработать, вжиться, осмотреться, изучить материалы.

— Донешко, качество впереди количества, жду вас завтра, - и Анна-Мария отключилась.

Вроде учил всеземной, подумал Михаил, и что это было в конце, донышко? Обзывалась? Или ему послышалось, как в ожмиках чудились бомжи?

— Тяжело без квалификации, - вздохнула Алатея и положила руку на плечо Михаила.

Его словно обожгло и пригнуло к земле.

— Сама такой же была, - пояснила она, - перебивалась с, как это… с хлеба на воду, пока училась и готовилась сдавать экзамен, да еще и Старстен уже вылупился тогда. Успела, выучилась, сдала экзамен и укрылась в посольстве до того, как меня схватили, чтобы вернуть. Целый десяток прислали, не знаю уж, гордиться этим или плакать.

Они прошли к указанному Михаилу участку, и он осознал, что перед ними часть бывшего пригорода. Вполне