Большинство обитателей бункера было детьми. Женщин тоже хватало, а вот мужчин было очень мало. Ни один из них, казалось, не сидел на месте – все куда-то спешили, явно по делу. Многие оборачивались, смотрели на него, и Борьке вдруг стало неловко – он ощущал себя едва ли не дезертиром.

Их отвели в некое подобие длинного широкого коридора. Большая его часть была разгорожена ширмами из пестрой разноцветной клеенки, пол кое-где устлан коричнево-золотыми коврами – такими торговали харг-каарт. В клеенке были обширные проемы – и там, где они не были закрыты на «молнии», Борька видел внушительные кипы толстых одеял и матрацев. Шагов через сто они свернули в одну такую «комнату», где уже сидели несколько мальчишек, чуть помладше на вид, чем друзья. На всех были пионерские галстуки. Они откровенно разглядывали гостей, потом один из них – главный, как понял Борька – поднялся и подошел к ним. На вид лет двенадцати, и Борька сомневался, что здесь есть кто-то старше.

– Привет, – деловито сказал мальчишка, не представляясь. У него получилось с акцентом, и Борька понял, что это болгарин, наверное, из Ново-Сливена, был неподалеку такой поселок. – Есть хотите?

– Пить, – ответил Витька, и Борька только теперь ощутил ужаснейшую жажду. Едва он подумал о воде, как возникло ощущение: высохло все тело.

Мальчишка кивнул, махнул рукой:

– Воды принесите! – И две девчонки, появившиеся из-за откинувшегося полога, притащили большую открытую флягу.

Ребята, не церемонясь, рухнули на колени и столкнулись над водой головами, при этом не выпуская из рук оружия. Не раздалось ни единого смешка…

– Вы из Сливена? – спросил Борька, подняв наконец от воды лицо и вытираясь рукавом. Рукав был в засохшей крови – наверное, уже давно разошлась рана.

Мальчишка кивнул.

– Вас что, тоже сожгли?

– Нас отослали. – В голосе паренька прозвучала злость, и сейчас он показался Борьке похожим на Вовку, хотя Вовка был пониже, поплечистей и русый, а не черноволосый. Наверное, теперь всех мальчишек этого возраста на планете объединяла такая злость – злость и обида даже не на врага, на взрослых, которые не дают с этим врагом встретиться. Где же Вовка, добрались ли транспорты с детьми и женщинами до безопасных мест?.. – А поселок держится… Вы из Надежды?

– Оттуда. – Витька тоже выпрямился, отдал салют. – Спасибо.

– Да не за что. Мы всех поим и кормим, кто придет, у нас задание такое. – Мальчишка ответил салютом, показал на проход подальше. – Там душ можно принять. И медсестра сейчас придет, тебя посмотрит. – Он кивнул Борьке.

– Как там бои? – спросила одна из девчонок. – Как наши?

И снова все затихли, как в тот момент, когда мальчишки пили.

– Бьем мы их, – спокойно ответил Витька. – Отступаем по плану и бьем, – и добавил весело: – Да ерунда, их легко бить…

* * *

…Он появился, когда медсестра заново обрабатывала рану Борьки, а Витька рылся в одежде из вскрытых пакетов с надписью «Мобилизационный резерв Военного Министерства Русской Империи» – собственная одежда, да и снаряжение мальчишек превратились в обноски, рвань и лохмотья, а они и не заметили даже, когда это произошло.

– Олег?! – вскрикнул Борька.

Он почему-то очень обрадовался и видел, что и Витька рад тоже. Самое главное – улыбался до ушей и сам Олег! Он тоже был в новом, без брони, и не с пулеметом, а с кобурой пистолета на косом поясе и держал в руках большой поднос с едой.

– Руку побереги. – Медсестра, закончив свою работу, тоже невольно улыбалась при виде радости всех троих мальчишек.

– Спасибо, – поблагодарил Борька, если честно – мельком. – Олег, ты наших не видел?

– Не видел, но знаю, что все эвакуированные глубоко в лесу, – ответил Полежаев-младший. – А взрослые, кто сражался и дошел, те, наверное, тут. Я сам в городе еще не был, сразу сюда… – Он опустил поднос на пол, сел сам и медленно, угрюмо сказал: – Моих людей всех перебили… Мы вместе с солдатами прикрывали отступление… Я потом решил идти на латифундию, когда понял, что остался один, пришел, а там все горит… черт. И там… – Олег вздохнул. – Там погиб мой отец.

Мальчишки, уже начавшие есть (теперь они поняли, что вдобавок и голодны), разом поперхнулись и уставились на Олега.

– Откуда ты знаешь? – осторожно спросил Витька.

Олег криво усмехнулся:

– Знаю. Я больше не чувствую его.

И, как ни в чем не бывало нагнувшись к подносу, взял банку с консервированной кукурузой.

* * *

Первое время Чужие не обращали особого внимания на столичный космодром – он был небольшим, да и кораблей на нем к началу атаки не оказалось. Они считали, что космодром падет сам, когда будет взята столица. Но после того, как передовые части были затерты между гарнизоном Трезубца и частями 4-й армии и перемолоты с неожиданной быстротой и жестокостью, Чужие, откатившись, изменили план атаки.

Система обороны космодрома – то, что можно было заметить с воздуха или с орбиты – отнюдь не отличалась мощностью: восемь бункеров со стандартными башнями спаренных пятидесятисемимиллиметровых зениток. Их хватило, чтобы расстрелять несколько нэйкельских штурмовиков, так что те сочли за благо больше не появляться над ним. Внимание нападавших было привлечено к окружению столицы и к борьбе с многочисленными автономными отрядами армии и ополченцев, которые, непрерывно маневрируя, появлялись в самых неожиданных местах и наносили внезапные сокрушительные удары по многочисленным колоннам сил вторжения и их тылам, дезорганизуя работу снабжения. Довольно быстро Чужим стало ясно, что с наскока планету не взять, – от лихого налета, рассчитанного на внезапность и мощь брошенных в атаку сил, пришлось перейти к методичной осаде укреплений землян, и маленький космодром приобрел неожиданно важное значение. Поскольку атака с воздуха заведомо не принесла бы успеха – судьба нэйкельских штурмовиков была тому наглядным подтверждением, – в бой решено было бросить танки, доставленные на планету в достаточном количестве.

Надо сказать, что землян удивило своеобразие тактик каждой из четырех рас Альянса. Лучше всех на земле дрались сторки – в основном, за счет скиуттской пехоты, но не только. Если скиутты не справлялись (как правило, из-за недостаточности техники), сторки уверенно и отважно шли в бой сами. Их собственные штурмовики мало чем уступали земным самолетам. Тяжелой боевой техникой сторки пренебрегали, предпочитая легкие и маневренные боевые машины, а при необходимости прибегали к прицельным ударам с орбиты. Дайрисы вообще не имели наземной боевой техники – сами по себе они были превосходными бойцами, но, в основном, за счет своих «индивидуально-технических данных» – с тактикой у них было плоховато. Они, наверное, и сами понимали это, так как старались воевать в космосе не слишком активно, осторожно. Нэйкельцы тоже не имели нормально подготовленной пехоты – полагались на свои штурмовики и биомехи. А вот джаго просто обожали танки, которых другие расы, за исключением землян, вообще не строили. Техника их, которую они наконец-то подтянули с орбиты на тяжелых транспортах, была, по галактическим меркам, грубой, но мощной и к тому же ее было много. Так что штурм космодрома поручили именно им, и джаго решили не мелочиться. Они послали в бой сразу целый полк, сотню танков, за которыми ехали грузовики с солдатами. Джаго были ленивы и старались передвигаться на машинах везде, где было можно. Их армада двигалась широким фронтом, совершенно не скрываясь, – джаго вполне искренне считали, что лучшей их защитой является внушаемый ими другим расам ужас, и ухитрились так и не сделать никаких выводов из штурмов земных поселений, ни одно из которых вот такой лобовой атакой взять не удалось…