что испортило приземление. Я бы предпочёл продолжить работать на комфортной дистанции и дальше, изматывая зверя, с которым уже не будет мира, потому что никто и никогда не поверит лжецу, которым меня выставила чёртова бабка, но само её наличие портило такой вариант. Сдохнет от удара лапой и прощай мой источник информации о мире за пределом леса и удобные контакты с людьми. Ведь если лесной дикарь помог травнице принести лекарство и спасти чью-то жизнь — это одно, а если просто объявился уже совсем другое.

Пока тигр утверждался на лапах, одна из которых не вполне хорошо слушалась, я прыгнул ему на спину и попытался закончить бой одним ударом, загнав нож в глаз. Но зверь удачно для себя мотнул головой, ножик лишь оцарапал его прочный череп, сам же тигр перекатился через мгновение по земле, выбивая из меня дух. Мы расцепились, а потом вскочили на лапы и опять бросились друг на друга. Только на этот раз я в последний момент упал на спину, полоснув ножом по животу пролетающего надо мной противника, от чего тот взвыл. До кишок добраться не получилось, но шкуру, жирок и мышцы я порезал, жаль снова не добавил удар Кив, слишком мало секунд с прошлого прошло. Всё же хорошо, когда ты быстрее, ловчее и более гибок, чем твой противник, но физической мощи мне определённо не хватало, иначе всё бы сейчас и закончилось.

Тигр вновь приземлился, но развернуться не успел, я снова прыгнул на его спину, но в этот раз без хитростей вонзил нож в его шею. Глаз оказался сегодня слишком неудобной целью, а тут всё прошло куда как лучше, правда нож я еле вырвал из раны, когда спрыгнул с вновь перекатывающегося врага, который ещё не понял, что умирает. Следующий бросок я опять встретил ударом по лапе, когда уходил в бок, но прыжок у раненого зверя вышел откровенно хуже предыдущих, а через ещё два его лапы стали подгибаться. Уж слишком много алой жидкости он потерял из раны на шее.

Всё закончилось, я посмотрел в обиженные глаза умирающего зверя и опустился на колени, грустно говоря мыслеобразами: прости, брат, я не хотел, это всё она. От обиды на мироздание хотелось плакать и я не стал себя сдерживать, подняв лицо к небу и издав полный тоски вой. Договорились. Договорились же, млять! И всё так глупо закончилось. В лесу нет места жалости к добыче или конкурентам, но тигр не был ни тем, ни другим. Ему просто не повезло.

— Он издох? — раздалось сзади от меня, когда эхо моего воя затихло.

— Ты у меня сейчас издохнен, staraya bliadina — зарычал я, вставая на ноги. Родители уделяли время моему образованию, но им как-то не пришло в голову посвящать своего ребенка в тонкости местного мата, на ум приходил только великий и могучий.

Эна же почувствовала угрозу в моём голосе, да и слова недвусмысленно намекали, что ничего хорошего ей не грозит. Она вскинула лук с уже наложенной на тетиву стрелой, но я был быстрее. Одна моя рука схватила древко оружия, вторая снаряда, а затем я просто вырвал всё из пальцев женщины, бросив её саму на землю. Может я и мелкий, но дури во мне вагон и тележка.

— Колчан и нож с пояса снимай, ₽^₽@%. Когда у тебя есть оружие, ты беда.

— Почему? Мы же победили. Мы живы! — огрызнулась она, но команду выполнила. И слава богу, я уже в серьёз подумывал пойти по пути Родиона Раскольникова. Пока меня останавливало только то, что эта старушка всё таки не всем вредная и никому не полезная, а навредила только лично мне с тигром и несёт лекарство для больной девчонки.

— Мы с ним договоррится, он уступать дорогу. Ты наррушать договоррр, начинать дрррака, staraya durra — прорычал я — Теперь ходить без оружия, чтоб не повторрять. Я всё сказать. Твоя заткнуться и сидеть молча.

Молодого зверя, погибшего зря, мне конечно было жаль, но это не отменяло того факта, что умерев он стал целой горой мяса, богатого Кив. И больше всего её было в печени и сердце. Так что я снова взялся за нож и начал вскрывать тигра. Мы убиваем чтобы есть или тех, кто хочет съесть нас. Такова наша природа и наш закон. Мы не делаем это на потеху своей жестокости и не гордимся своим поведением. Сегодня мы хищники, но однажды каждый станет добычей. Сейчас мои руки вскрыли брюхо зверя и вырвали ещё тёплую печень, а зубы впились в неё. Я ел другого охотника и становился сильнее. Настанет день, когда чьи-то когти и клыки оборвут мою нить, а моя плоть сделает сильнее кого-то другого. Такова жизнь, такой ей и следует быть.

Глава 11

Я сидел на ветке дерева, смотрел в ночь, слушал её мелодию и размышлял над ситуацией. А она была так себе. Старую Эну я в последние дни не столько вёл домой, сколько конвоировал. Мне даром было не нужно, чтобы она взяла и ещё что-нибудь выкинула, так что оружие я ей не возвращал, таща на себе. В опасном лесу это по понятным причинам не добавляло старухе спокойствия, а моей персоне положительных черт в её глазах. В общем я бы сказал, что наше общение омрачилось, но его по сути не было вовсе.

На чужой территории лишних звуков лучше было не издавать. Можно было бы поговорить на земле мёртвого тигра, которая моими усилиями стала ничейной, но я был слишком зол для общения. Мог такого наговорить даже со своим скудным словарным запасом, что ни о каких дальнейших планах речь бы уже не пошла. Потом мы вступили в охотничьи угодья очередного леопарда и нам вовсе стало не до разговоров. Удивляюсь, что старушенция вообще почти пошла до земли нашей стаи, это было невероятным везением. Верил бы в высшие силы, подумал бы что без них не обошлось.

Но я не верил. Это у людей есть какие-то религии, они верят в богов и всяких разных духов лесов, озёр, домовых и прочих овинников. Но ни Лохматый, ни Люпина ничего про духов не сказали, а матёрые волки, которые по своему желанию способны открывать натуральные порталы, наверняка понимают в устройстве мира