Вот, пожалуй, и все звонки. Если бы не позвонила Лиза, которая вечно забывает записать домашнее задание в дневник, а потом начинает обзванивать всех, чтобы узнать, что задано, я бы подумала, что люди просто избегают нас.

Кстати говоря, после разговоров с Лавровым Деревом отец стал веселее и заботливее ко мне. Вчера он предложил пойти покататься на машине. Вот что-что, а просто кататься на машине это какая-то тупость. Я считаю машину обычным средством передвижения, необходимым, если вам нужно куда-нибудь ехать. Слова «покататься на машине» кажутся мне искажением сути того, для чего вообще нужен автомобиль, не говоря уже о бесполезном сжигании бензина и загрязнении окружающей среды. Я уже сто раз говорила ему об этом, но повторила еще раз, пристегивая ремень безопасности, но он посмотрел на меня таким страдающим взглядом — а это у него всегда хорошо получается — и сказал, что он хотел бы заехать в маленький ресторанчик здесь неподалеку, чтобы перекусить. Там можно очень уютно посидеть, столики стоят в очень ухоженном саду. После этого у меня улучшилось настроение. Я знаю, какое место он имеет в виду. Маме оно очень нравилось. Это одно из них: «Такой приятный ужин», «Очень приятный вечер». Я думаю, она по привычке употребляла не американские фразы, а заученные английские. Сначала она использовала их на практике, а со временем забыла, что когда-то делала много упражнений по английскому языку, они остались в ее речи, но не прижились в ее сознании, потому и звучали немного заученно. Это было одним из поводов для отца, чтобы подколоть ее. Я любила подшутить над мамой вместе с отцом, но это всегда были добрые шутки. Мне так не хватает ее.

Кстати, мы ели очень вкусный суп из капусты брокколи, который они подают с ржаными лепешками, тоже вкусными, — довольно необычное сочетание. Мы смотрели на молоденькие листья деревьев, блестевшие на солнце, и он принялся расспрашивать, как а живу. Я ответила, что все хорошо, только один раз на прошлой неделе болела голова. Но это из-за того, что я разбила очки, а потом сильно напрягала глаза, когда списывала с доски.

— Нет-нет, как ты вообще? — спросил он, не дожидаясь, когда я начну просить у него деньги на новые очки. — Как ты себя чувствуешь?

«Боже! — подумала я, — наверняка, это Лавровое Дерево надоумила его».

Но я ответила, что у меня абсолютно все в порядке, и это чистая правда. Но казалось, такой ответ не устраивает его. Он продолжал вести разговор в сторону «тяжелой утраты», и я почувствовала себя плохо. Даже суп не смогла доесть. Но он продолжал говорить что-то о «девочке твоего возраста». «О нет, нельзя допустить, чтобы он произнес фразу „нежный возраст“», — едва подумала я, и он тут же ее произнес. Я боялась, что сейчас он начнет узнавать, чего мне в жизни не хватает, нужны ли мне деньги на новую настольную лампу или еще что-то. Слава богу, до этого не дошло, но вообще-то это был момент, о котором лучше не вспоминать.

Я все думаю о вчерашнем обеде. Я имею в виду то, как отец гениально пытается сблизиться со мной после всех этих месяцев отчуждения. Или здесь кроется что-то другое? Похоже, он хочет проверить мою реакцию, прежде чем решиться рассказать о чем-то. Или он искренне заинтересовался моим самочувствием? Все это очень странно.

Я действительно разочаровалась в отце. Меня добивает, когда что-то делают исподтишка. В то воскресенье он был таким заботливым и любящим отцом, и что теперь?

Около половины шестого вечера раздался звонок в дверь. «Должно быть, это пришел молочник», — подумала я. Вернее, это девушка на велосипеде, а молочник — ее отец. Он развозит молоко по утрам, а вечером по средам она объезжает дома и собирает деньги. Они вместе работают, как слаженная команда, и у них здорово получается. Интересно, у нее есть мама? Кстати, я смешивала томатный соус с фаршем — боюсь, что мне попалась вместо соуса томатная паста, которая продается в стеклянных банках, — мама бы умерла тысячу раз, если бы узнала, что в нашем меню появилась такая гадость. Я позвала отца, он в этот момент находился наверху, но, не докричавшись, отставила миску в сторону и отправилась за деньгами, которые мы держим в выдвижном ящике стола. Это деньги на ежедневные расходы — на молоко, хлеб и газеты. Но в ящике не оказалось достаточной суммы, поэтому я пошла наверх, чтобы взять у отца.

Я постучала в дверь его комнаты, которая была закрыта, решив, что это не будет лишним, так как он обычно оставляет ее распахнутой. Даже когда переодевается. И ночью он оставляет ее полуприкрытой. Я постучалась и, не дождавшись ответа, вошла. Он как раз сменил пиджак на спортивную блузу. Он никогда не смущается, если даже я увижу его в носках и в нижнем белье. Конечно, в нашем доме нет нудистов и никто не ходит по комнатам в голом виде, но также никто не стесняется, увидев полуобнаженное тело. К тому же он был полностью одет, только без ботинок, и сидел на краю кровати с телефонной трубкой в руке и что-то говорил. Он был так увлечен беседой, что даже не услышал, как я вошла.

Стоя в дверном проеме, я громко и сухо, как только могла, сказала, что мне нужны деньги, чтобы заплатить за молоко. Он подскочил на месте и, прикрыв трубку рукой, прошипел:

— О, господи! Надо было постучаться.

Я не стала утруждать себя ответом, так как постучалась перед тем как войти, но он был так поглощен своими любовными делами, что даже не услышал моих шагов. Я просто протянула руку, и он, не глядя на меня, вытащил деньги из кармана и дал их мне. Я еще не успела закрыть дверь, как он уже что-то бормотал в трубку, тут мой взгляд упал на ковер, и я увидела его ноги в черных носках — он сжимал и разжимал пальцы от удовольствия. Это было омерзительно.

За обедом я спросила, почему он шифруется, тайком разговаривая по телефону. Он покраснел и попытался увильнуть от ответа, мол у него нет никаких секретов, он просто был в своей комнате, когда ему понадобилось позвонить, что он и сделал. Но я не унималась и спросила, зачем же он тогда закрыл дверь. Но на это он ответил, что имеет право на уединение в своем собственном доме и что впредь мне не стоит входить к нему в комнату, не постучавшись и не дождавшись ответа. Я хотела вытянуть из него что-то, пытаясь его уязвить, но он сказал, что вел себя абсолютно нормально. Я стала говорить ему, что стучала, но он не поверил и ответил, что я уже выросла и мне нужно понять, что нельзя врываться в его комнату, как в свою собственную.

Это нечестно, но думаю, что это у него отвлекающий удар. Да, теперь мне стало абсолютно ясно, что отец тайно встречается с Лавровым Деревом. По крайней мере, я предполагаю, что это именно она. Наверное, он догадался о моих подозрениях и просил ее не звонить ему домой. Сто процентов — встреча с деловым партнером на прошлой неделе была на самом деле свиданием с ней. Возможно, у них роман. Иногда от поступков взрослых просто тошнит.

Такое удивит кого угодно. Я говорю о том, что еще не прошло и двух месяцев, как умерла мама, а он уже бросился в объятия другой женщины. Как можно быть таким бессердечным? Он не мог влюбиться в нее. Хотя от него всего можно ожидать. Я родилась через шесть месяцев после того, как мои родители поженились. Мама всегда отшучивалась по этому поводу, называя меня чудо-ребенком. Когда я была маленькой, то верила в это, но когда выросла, поняла, что мама шутила и просто-напросто выходила замуж, когда была беременной. Я горжусь этим, потому что этот факт доказывает, что у моих родителей не было предрассудков и они по-настоящему любили друг друга. Сейчас меня это удивляет. Может быть, она заставила его жениться? Возможно, она даже специально забеременела, чтобы выйти за него замуж. А вдруг у нее была своя выгода — заполучить ирландский паспорт. (Я не собираюсь выяснять истинных причин, хотя все это для меня остается вопросом.)