После того как они ушли, позвонил из приемной дежурный сержант и сообщил, что теперь у него есть набросок портрета нашего подозреваемого. Составной портрет был выполнен по описанию, который дали нам Стив, фармацевт, и Флойд, брокер костоломного бизнеса. Харб с готовностью отправился за ним на первый этаж, поскольку кофейные автоматы находились как раз по дороге. Я зарядила видеопленку с первого места преступления и заново просмотрела ее на предмет обнаружения зевак с фотокамерами. Ничего.

Через несколько минут вернулся Бенедикт, без съестного, но с усами, предательски вымазанными шоколадом. Он вручил мне карандашный набросок – достаточно неопределенный, чтобы походить на всех белых мужчин средних лет одновременно. Разве что глаза были посажены друг к другу ближе обычного да голова имела слегка треугольную форму, что придавало преступнику сходство с крысой. Но при слабом освещении, да еще после пары выпитых порций, изображение вполне могло сойти за портрет Дона или Фина и даже половины членов моей специальной оперативной группы. Нам удалось исключить разве что Харба, потому что лицо на портрете было вытянутым.

Зазвонил телефон, и Бенедикт великодушно снял для меня трубку.

– Это Бейнс, – сообщил он, повесив трубку всего через несколько секунд после того, как поднес к уху. – Он требует тебя к себе, как только выдастся свободный момент.

Я встала, потянулась и тут же сморщилась, потому что разом ожили все мои боли, тупые и острые. Вероятно, капитан хотел обсудить вчерашнюю драку, а может, наши успехи в нынешнем расследовании, или негостеприимный прием, оказанный мной фэбээровцам, или мои несанкционированные задержки на работе, а может, просто сообщить, что ему нравится мой наряд.

Я оказалась права по четырем пунктам из пяти.

– Присядьте, Джек.

Я села напротив него, по другую сторону его стола. Капитан Стивен Бейнс был невысоким, плотно сбитым человеком, десятью годами старше меня и имел шевелюру, выглядевшую несколько ненатурально, поскольку в ней не было седины, тогда как в усах она была. Он оторвал глаза от лежавшей перед ним бумаги и, сдвинув на лоб очки, посмотрел на меня.

– У вас не было при себе оружия прошлой ночью.

– Я знаю. Возможно, это было и к лучшему, потому что, будь у меня при себе пистолет, я могла бы застрелить одного или больше.

– Отныне все время носите его при себе. Похоже, этот тип за вами охотится.

Я согласно кивнула.

– Расскажите мне об этой второй жертве.

Я подробно изложила ему суть дела, а он время от времени задавал уточняющие вопросы.

– Нажим на нас возрастает, – произнес он, когда я закончила. – И в департаменте полиции, и в ведомстве мэра хотят, чтобы дело было передано ФБР.

Я скорчила гримасу.

– Мы не испытываем нехватки в живой силе или других ресурсах. Единственное, чего нам не хватает, – это зацепок, потому что этот негодяй не оставляет никаких следов.

– Вот поэтому я и отказался. Но после тех пинков, что сегодня надавали нам СМИ, уже недолго осталось ждать, пока у меня отберут мои полномочия. Если вы хотите сохранить это дело за собой, Джек, вам придется накопать побольше данных, чтобы двигаться дальше.

– Мы сейчас как раз занимаемся второй жертвой. Возможно, удастся установить ее личность.

– Дважды подстрахуйтесь.

Я поняла, что он хочет сказать. В 99,9 процента случаев дел об убийстве преступник знаком со своей жертвой, и связь между ними может быть установлена. Но Пряничный человек мог похищать женщин наугад, произвольно. Если так, то даже установленная личность жертвы не поможет в поимке преступника.

– Есть какие-нибудь соображения, что он имел в виду в той записке, говоря, что оставляет для вас подарок, который глубоко запрятан?

– Нет. Возможно, еще одна жертва? Но нет, он их не прячет, он любит выставлять их напоказ, оставляет в общественных местах. Может быть…

Я вновь прокрутила все это в голове. «Я оставил тебе еще один гостинец, но он глубоко запрятан». А если он намекает, что гостинец там, вместе с телом, глубоко запрятан внутри? Глубоко в теле?

– Что, если он прячет нечто внутри тел?

– Разве при вскрытии это не обнаружилось бы?

– Может, и нет, если глубоко запрятано.

Бейнс снял телефонную трубку и вызвал помощника патологоанатома Фила Блэски. Он попросил его заново проверить нашу первую Джейн Доу на предмет чего-либо, что могло быть спрятано внутри тела.

– Он этим займется, – сказал Бейнс, положил трубку и поскреб усы. – Со мной вчера разговаривали специальные агенты Кореи и Дейли.

Я молчала, ожидая продолжения.

– Они считают, что вы не в полной мере оказываете им сотрудничество.

Я ответила, постаравшись как можно тщательнее подбирать слова:

– Понимаете, фэбээровская система составления портретов способна из Гитлера сотворить иудея.

Бейнс прыснул, что было ему совсем несвойственно.

– Кто спорит, Джек: лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным.

– Я постараюсь.

– И еще письма. Я хочу, чтобы провели их анализ.

– Они сейчас в лаборатории.

– Я имею в виду почерковедческий анализ.

– Мы и так убеждены, что почерк сходится.

– Это только часть задачи. Канцелярия мэра направляет нам эксперта-графолога, чтобы тот по почерку составил психологический портрет преступника.

Я опять скорчила кислую мину.

– Еще один профиль? А следующим пунктом мы затребуем консультацию психиатра?

– Уверен, что вы окажете графологу всяческое содействие, лейтенант, – внушительно произнес Бейнс, вкладывая в эти слова весь свой властный авторитет. Потом отпустил меня, и я встала, чтобы идти. – Джек! – окликнул он меня.

– Да, кэп?

– Во внеслужебное время берегите себя тоже. Мало будет от вас проку в расследовании, если будете настолько измочалены, что не сможете видеть картину в правильном свете.

Я вышла раздраженная. Прослужив в полиции больше двадцати лет, я поучаствовала в расследовании изрядного количества преступлений и вкусила свою долю давления со стороны СМИ и разных чиновников. Но необходимость сотрудничать с ФБР, а теперь еще и с каким-то прохиндеем-графологом только неоправданно усугубляла наши трудности.

– Смотри на дело так, – отреагировал Бенедикт, когда я передала ему состоявшийся разговор. – Тебе платят жалованье независимо от того, арестуешь ты преступника или нет.

– Ваше отношение к делу оставляет желать лучшего, детектив.

– Это всего лишь работа, Джек. Не принимай ее близко к сердцу. Эти твой способ зарабатывать деньги, чтобы на них иметь возможность жить своей жизнью. Я не меньше тебя хочу поймать этого гада. Ты же видела, что он сделал с той женщиной. Черт, да погляди, что он сделал с моим ртом! Но когда я выхожу вот за эту дверь, всю работу я оставляю здесь.