и соорудили несколько полок. Хорошо хоть, что одежды у Элли было много. Часть чуть великовата: года два можно не беспокоиться. Я лично раскладывала ее одежду и поняла, что нужно только сшить что-то попроще для прогулок. Не в шелке-бархате же по окрестностям бродить.

Камин остался в комнате прислуги, так что они же смогут зимой присматривать, чтобы Элли не мерзла. Шторы у них я повесила обычные, полотняные. Больше всего мне не нравилось то, что стекла во всех окнах идут в один слой. Да и ржавые решетки – не лучшее украшение. Но до осени решила ничего не менять. Нужно посмотреть, как и что будет складываться.

У меня, на третьем этаже, и вовсе было довольно просто. Окна на южную сторону, потому стены светло-голубые. Кровать такая же, как у всех: грубая, деревянная, крестьянская. В одну из четырех комнат стащили все сундуки: потом организую здесь нормальную кладовку. Еще в одной навесили по стенам пару полок. Здесь будет кабинет. Туда я и сложила все бумаги, доставшиеся мне от мэтра Фонкера. И когда уже руки до них дойдут?!

Стол пришлось ремонтировать. На нем было слишком много царапин, писать совсем невозможно. Столешницу плотник забирал к себе и вернул через четыре дня только. Потом еще сколотил все, подравнял ножки, чтобы он не шатался. Не слишком уютный кабинет вышел, да и на шторы я поскупилась: кто знает, как дальше дела пойдут.

Больше всего преобразований было в кухне. Отмыли, побелили, навесили удобные полки. Вычистили тот самый странный сток, идущий от окна. Я примерялась и решила, что сток высоковат, и так неудобно. Поставили перед ним широкую и основательную подножку.

Посуду я разложила лично. Печь-плиту проверили, подмазали, где дымило, прочистили дымоход. Кухня посветлела и похорошела, но отсутствие окон меня не радовало. Возможно, потом здесь устроим что-то вроде ванной, а для кухни нужна нормальная светлая пристройка. Но все эти планы сильно на потом.

Из срочного: до зимы переложить огромный камин на первом этаже в нормальную печь. Из самого срочного – посмотреть замковый огород. Это он будет нас кормить до тех пор, пока все здесь не наладится. А на это может уйти и не один год.

На огород староста сопровождал меня лично. Смотрели, совещались. Я мяла землю в руках, спрашивала, что за сорняки растут и понимала, что земля действительно неудачная. Только вот раз на ней отлично конский щавель растет и даже черника, то почва сильно кислая.

Так что, не дожидаясь, пока на деревенских огородах массово начнутся работы, с первого дня недели на мою землю отправились все четыре деревенских коня. Землю пахали, за пахарями шли подростки и собирали вывороченные корни. А за подростками шли женщины и широкими жестами раскидывали печную золу.

Её я набрала, сколько смогла, в самой деревне. Местные варили из нее мыло, в щелочи кипятили белье, но как удобрение она не использовалась совсем. Потому у каждого дома к весне собиралась довольно большая куча. Вот ею-то я и выравнивала кислотность почвы. Еще бы дождичек, и совсем отлично было бы.

Глава 22

Лето тысяча восемьсот тридцать второго года от сошествия Господа запомнилось мне на всю оставшуюся жизнь каторжным трудом.

Очень недовольный Прон съездил в город еще раз через две недели, закупил все, что было в составленном мной списке, но больше всего его поразил заказ, который он забрал у кузнеца:

-- Это за что же этакие деньжищи то плочены?!

-- Летом, как посвободнее время выдастся,– узнаешь. Нужны будут человек семь для работы. Работа тяжелая, я за нее платить буду. По серебрушке в пять дней. Найдешь людей?

Он потер небритый подбородок и ответил:

-- За такую деньгу я и сам пойду, ежели чего.

-- Нет, Прон. Прости, но работа действительно тяжелая. Да и не в деревне. Тут нужно молодых и крепких.

-- Ну, коль нужно – найдутся. Как запонадобятся, скличите меня. А добро это куда девать? Никак не пойму, на что оно гожее.

-- Добро это пока в сарай сложи.

***

Земля в деревне была моя, крестьяне – арендаторы. Пусть я не собиралась брать с них в этом году налог, но в договорах аренды было и еще одно удобное для меня условие – услуги. Меня должны были обслуживать и возить, куда прикажу.

У каждой семьи свой договор. С кого-то полагались конь и телега, с кого-то – молоко-творог, с кого-то – просто работа. Это и была та самая пачка бумаги, врученная мне мэтром Фонкером. Я потратила на изучение не один вечер.

Сделала выписки, соорудила график работ так, чтобы селянам тоже было удобно. В среднем получалось, что в день у меня – полтора работника. Смешно звучит, понимаю. Просто один день приходили два человека, а на следующий только один.

Конечно, никакого сокращенного рабочего дня здесь не знали, работали от света до темна. Но и огород у меня к середине лета был таких размеров, что смотреть страшно. А его ведь нужно было еще и поливать! Никаких капельных поливов или удобных шлангов с водой просто не существовало.

Проблема была в том, что абсолютно все продукты, кроме мяса и муки, мне требовалось вырастить самой. И не на себя одну, а на троих взрослых и ребенка. Так что рабочих рук мне не хватало категорически. И я, к ужасу Лесты и молчаливому осуждению Норы, работала сама. Пусть не ходила с лопатой, но и полоть приходилось, и воду таскать к кустам.

На краю огорода стояли три старые бочки. В них наливали воду, а уж потом я использовала ее для полива, когда она прогревалась солнцем. В одной руке ведро, в другой литровая кружка. Зачерпнула ведром из бочки и идешь по ряду.