воинственные женщины, то ли в Малой Азии, то ли и в Закавказье, в общем – где-то на краю мира, за пределами греческих территорий.

Жили ли? Большинство современных ученых считает амазонок мифом. Да, разумеется, во все времена были какие-то женщины-воительницы, они могли образовывать отряды, но народа амазонок не было. Впрочем, вопрос остается открытым. Сторонники существования амазонок ссылаются на многочисленные упоминания о них в разных источниках – ну не могли же разные люди, жившие в разное время, повторять один и тот же миф!

В XIX веке существование амазонок сомнения не вызывало, и Бахофен считал «амазонство» этапом в истории человечества. Универсальным этапом, характерным для всех людских общин. По Бахофену амазонство приходило на смену гетеризму (так он назвал начальную стадию существования человеческих общин, для которой были характерны свободные половые отношения. «Амазонство, – писал Бахофен, – представляется абсолютно всеобщим явлением. Оно связано не с особенностями физических или исторических отношений определенного парода, а свойственно человеческому существованию вообще. Вместе с гетеризмом оно имеет универсальный характер. Одинаковые основания везде вызывают одинаковые действия. Амазонство вплетено в историю всех народов».

Бахофен представлял амазонство как социальный переворот, как революцию, совершенную женщинами. «Гетеризм непременно должен привести к амазонству, – утверждал Бахофен. – Униженная недостойным обращением мужчины, женщина первой испытывает тяготение к упрочению своего положения и чистому существованию. Чувство испытанного стыда, неистовство отчаяния воспламеняет ее к вооруженному восстанию».

Какие проникновенные слова! Могла ли теория, объяснявшая переход к матриархату революцией женщин, а не простым счетом родства по материнской линии, остаться без внимания основоположников марксизма Карла Маркса и Фридриха Энгельса? Разумеется, не могла. Маркс с Энгельсом развили теорию Бахофена в учение о матриархате. Бахофену при этом крепко досталось. И термин «гетеризм» он выбрал крайне неудачно, не понимая, что именно он открыл или, вернее, угадал, ведь «гетеризмом» древние греки называли проституцию, и исторической характеристики гетеризма не разработал, и вообще многого не понял и добросовестного отношения к делу не проявил… Но у Бахофена была идея, за которую ему можно было простить все грехи – он признавал существование первобытного коммунизма: «От рождающегося материнства ведет свое происхождение всеобщее братство всех людей».

Авторитет Маркса и Энгельса среди философов и историков был довольно высок, несмотря на то, что многие их теории были утопическими. А в Советском Союзе и других социалистических странах, как уже было сказано выше, их утверждения не оспаривались вообще. Поэтому многие из читателей этой книги могут быть уверены в том, что матриархат действительно существовал. Так их учили в школах и институтах. Некоторые, наверное, даже помнят наизусть высказывание Энгельса о том, что «ниспровержение материнского права было всемирно-историческим поражением женского пола». По мнению Энгельса, патриархат, как и матриархат, был установлен в результате борьбы, в которой на этот раз победили мужчины. На этот раз обошлось без вооруженного восстания. Женщины оказались разобщенными, когда люди разбились на пары, и в каждой паре муж утвердил свою власть над женой. Такая вот вышла «ползучая» патриархальная революция.

Исторических свидетельств матриархата не было, но при желании «остаточные» признаки матриархата можно найти у любого народа. Как говорят нехорошие следователи в детективных сериалах: «Был бы подозреваемый, а доказательства всегда найдутся».

У кельтов и германцев замужние женщины сохраняли связи со своим родом и были две форм брака – с властью мужа над женой и без нее? О, это явное следствие матриархата! А если еще и вспомнить, что за убийство у них мстили не только родственники отца, но и родственники с материнской стороны, то в былом матриархате вообще не приходится сомневаться.

Интересно, что бы сказал по этому поводу великий сыщик Шерлок Холмс? Возможно, что следующее:

– Вспомните о берилловой диадеме, Ватсон, и вы поймете, сколь ненадежны «несомненные» и «неопровержимые» доказательства. Банкир Холдер собственными глазами видел, как его сын Артур отламывал от диадемы угол с тремя бериллами, но настоящим преступником оказался другой человек. С доказательствами нужно обходиться очень осторожно!

А давайте продолжим разговор о матриархате в виде диалога между Холмсом и Ватсоном, так будет интереснее.

Хмурое осеннее воскресное утро. Долгий английский завтрак. Холмс многозначительно хмыкает, увидев на столе возле Ватсона газету со статьей «Нашими предками правили не короли, а королевы».

– Вы верите в эту чушь, Ватсон? – спросил Холмс, указывая взглядом на газету. – Женское правление! Хм! Более глупой выдумки я, пожалуй, никогда не встречал.

– Но почему вы так категоричны, Холмс? – удивился Ватсон. – Авторитетные ученые доказали…

– Доказательствам этих авторитетных ученых не поверил бы даже Лестрейд! – тоном, не допускающим возражений, сказал Холмс. – А уж вы знаете, как он любит хвататься за первую подвернувшуюся улику.

– Знаете что, Холмс?! – рассердился Ватсон. – То, что вы превосходно знаете свое дело, еще не дает вам право судить о том, в чем вы совершенно не разбираетесь! Я готов поставить соверен против шиллинга на то, что за пять минут смогу доказать вам вашу неправоту!

– Принято! – усмехнулся Холмс. – Соверен никогда не бывает лишним.

– Как и шиллинг! – огрызнулся Ватсон, беря в руки газету. – Итак, начнем. Что вы скажете по поводу многомужества, которое распространено у некоторых народностей в Индии? Это же явный отголосок матриархата!

– Это явное свидетельство того, что у этих народов недостаточно женщин, Ватсон! Или же им приходится жить в очень тяжелых условиях и мужчины не могут в одиночку прокормить свои семьи. И вообще, какая может быть связь между властью женщин и многомужием?

– Ну как же, Холмс! Странно, что вы этого не понимаете. Много мужей – это привилегия, недоступная большинству женщин. Вот послушайте, что пишет сэр Генри Старк, член Королевского научного общества: «Чем больше в семье тода мужчин, тем богаче семья. Мужчины заняты трудным и опасным делом – они пасут скот в суровых отрогах Голубых гор, а женщины занимаются домашним хозяйством, собирают плоды, делают из молока сыр и масло…»

– Благодарю вас, Ватсон, достаточно! – перебил Холмс. – Ваше первое доказательство само себя опровергло. О каких привилегиях может идти речь, если женщине приходится делать все то, что вы прочли? В такой ситуации лишний муж – не благо, а наказание, лишние хлопоты по хозяйству. И неужели вы не видите противоречия? Если бы эти отношения были бы следствием власти женщин, то один или двое мужей оставались бы дома и делали всю женскую работу. В таком