— Эразм! Эразм!

Сэм вопросительно взглянул на Энни, и они остановили своих лошадей. Увидев их, глава семейства отряхнул руки и встал. Это был высокий сухопарый мужчина с глубоко посаженными карими глазами, сверкавшими на костлявом лице, с длинной черной бородой и в черной шляпе.

— Вам чем-то помочь, ребята? — спросил он низким голосом с акцентом первых западных поселенцев.

Сэм спешился и протянул руку Энни.

— Похоже, помощь нужна не нам, а вашим детишкам.

— Этот проклятый кот опять залез на дерево, — проворчал мужчина. — Я говорил им, что это злобная тварь и что ее вообще не стоит спасать. — Он подошел ближе. — Меня зовут Неемия Купер. Преподобный отец Купер из прихода южных баптистов. Вон там — моя жена, Миртл Рут. Под деревом — нагни дети: сыновья Эзра и Мика и двойняшки Мэри и Маргарет.

— Очень приятно, — сказал Сэм, пожимая мужчине руку. — Меня зовут Сэм Ноубл, а это — Ро… то есть Энни Диллон.

Священник приподнял шляпу, приветствуя Энни.

— Рад познакомиться, мэм.

— Я тоже, преподобный отец, — отозвалась она.

Неемия Купер строго взглянул на Сэма.

— Вы путешествуете вдвоем, тогда как ваши отношения не освящены таинством брака?

Сэм и Энни переглянулись, пряча улыбки.

— Видите ли, — объяснил Сэм, — я везу эту даму в Сентрал-Сити. Ей… э-э… надо прибыть туда как можно скорей, а одна она ехать не может.

Преподобный отец нахмурился.

— Но это же неприлично! В Библии сказано: «Не прелюбодействуй». Иначе твоя душа погибнет.

Сэм подмигнул Энни.

— Да, но еще там сказано: «Благословен тот, кто сумел преодолеть искушение».

Неемия Купер прищурился.

— Ты учил Писание, сын мой?

— Мой дед был пастором, — с гордостью сообщил Сэм. Жена священника подошла к ним и толкнула мужа локтем в бок.

— Тебе не кажется, что нам следует проявить гостеприимство по отношению к нашим новым знакомым?

Священник недовольно сдвинул брови.

— Я предпочитаю отрывок из Нового Завета, где говорится о том, что Господь осудит прелюбодеев. — Он опять с негодованием посмотрел на Энни и Сэма.

— Ну будет тебе, Неемия! — одернула его Миртл Рут. Между тем дети продолжали звать беглого кота. Сэм усмехнулся.

— Ну что ж, преподобный отец, мы с вами щегольнули своим знанием Библии, а теперь надо помочь вашим ребятишкам снять с дерева их любимца.

Священник взглянул на детей и покачал головой.

— Этот Эразм — сущий грешник! В нем нет ничего святого. От него столько же бед, сколько было в Силвер-Плум, когда небеса навлекли проклятие на нашу тамошнюю паству.

— Если не ошибаюсь, Силвер-Плум пострадал от страшного пожара в ноябре прошлого года? — спросил Сэм. — Это счастье, что вы остались живы.

— Слава Богу, когда разыгралась эта трагедия, вся наша семья была на религиозном собрании в Джорджтауне, — объяснила Миртл Рут.

— Вернувшись, мы увидели, что наш дом и церковь сгорели дотла, — печально закончил Неемия.

— Какой ужас! — воскликнула Энни. — Хорошо хоть, вы сами не пострадали.

— Да, мы благодарим за это Господа, — с чувством сказала Миртл Рут. — С тех пор мы поселились у моих родителей на территории Нью-Мексико. — Она взглянула на мужа, лицо ее просияло. — А сейчас Неемию пригласили проповедовать слово Божье добрым людям в Грили.

— Им очень повезло, — кивнул Сэм, сдержанно улыбнувшись.

— Послушайте, — энергично предложила Миртл Рут, — почему бы вам не пообедать вместе с нами?

— Нет-нет, мы не хотим навязываться, — возразил Сэм.

— Христианский долг не позволит нам отпустить вас в дальнейший путь голодными, — ханжески вставил преподобный отец.

Сэм взглянул на Энни. Она сморщила носик.

— Большое спасибо. — Сэм поблагодарил священника и добавил, обернувшись к Миртл Рут: — Только прошу вас, мэм, кое в чем нам помочь.

— Конечно, помогу, если это в моих силах.

— Видите ли, в моих седельных сумках завалялся лишний фунт кофе. Когда мы приедем в Сентрал-Сити, его придется выбросить. Вы не могли бы избавить нас от этой ненужной поклажи?

Глаза женщины загорелись радостью.

— С удовольствием! Видите ли, мы не можем себе позволить… — Женщина густо покраснела, поймав на себе суровый взгляд мужа. — Я хотела сказать, что у нас как раз кончается кофе.

— Считайте это нашим взносом к обеду, — любезно отозвался Сэм.

Сложив ладони рупором, Миртл Рут крикнула:

— Дети, идите сюда! У нас гости. Помогите мне приготовить жареный хлеб.

Четверо малышей подбежали к родителям. Энни увидела, какие они прелестные: мальчики с веснушчатыми личиками и сверкающими карими глазками, одетые в широкие домотканые рубашки, и девочки-двойняшки с милыми розовыми щечками и черными курчавыми волосами, одетые в ситцевые платьица того же цвета, что и у мамы.

— Но, мама, — возразил старший сын, — Эразм не хочет слезать с дерева!

— Ничего, слезет, когда почует запах моего рагу, — мудро заметила Миртл Рут.

— А не слезет — так пусть сидит, раскаивается в своих дурных деяниях, — добавил отец.

Дети хором выразили свое возмущение. Они подпрыгивали на месте, цеплялись за одежду родителей и разочарованно ныли, взглядами умоляя помочь.

Но Неемия и Миртл Рут оставались непреклонными. Тогда одна девочка подбежала к Сэму, потянула его за рукав и жалобно произнесла:

— Мистер, вы такой большой и сильный! Пожалуйста, спасите Эразма!

Энни с улыбкой следила за происходящим. Сэм усмехнулся:

— Конечно, милая. Я просто ждал, когда меня попросит об этом симпатичная барышня. — Дети радостно засмеялись, а Сэм повернулся к их отцу. — Вы не возражаете, сэр?

— Делайте что хотите, — махнул рукой преподобный отец. — Дуракам закон не писан.

Сэм тряхнул головой.

— Ну, дети, идемте!

Малыши издали громкий клич и потащили Сэма к дереву.

— Простите, я тоже хочу пойти с ними, — сказала Энни Куперам и поспешила вслед за шумной компанией.

Когда она догнала Сэма, он уже стоял задрав голову и смотрел наверх. Лицо его казалось озадаченным. На ветке, футах в пяти от земли, сидел тощий серо-коричневый зверек. «Кот» злобно шипел на Сэма и показывал острые когти.

— О Боже! — прошептала Энни. — Это же, кажется…

— Черт побери! — буркнул Сэм в ответ. — Ну конечно, это рысь!

Энни нахмурилась, продолжая разглядывать гибкого пятнистого рысенка. Он был ненамного крупнее взрослой домашней кошки, но острая свирепая мордочка и большие злые глаза выдавали в нем хищного зверя.