потянуть дверь на себя. Заперев входную дверь, я толкнул ту, что находилась от меня слава.

Неигроки нулевого уровня не могли открыть дверь, если ее нужно было потянуть на себя, если она заперта, да даже, если просто чем-то подперта. Они могли лишь толкнуть ее, и, если дверь открывалась от него, таким вот нехитрым образом преодолеть эту преграду. Я это уже понял, поэтому даже не удивился, когда на меня буквально вывалилась измененная повариха, которую Система и изменения застали в кладовой, куда она пошла за продуктами, чтобы начинать готовить обед, потому что завтрак, по идее, уже давно должен был приготовлен. Всего два удара, и она безвольной куклой свалилась к моим ногам. Никакого лута с нее не упало, да и Система молчала, значит уровень пока оставался вторым.

Развернувшись, я открыл дверь напротив, там никого не оказалось. И вообще, это оказалось служебное помещение, заполненное швабрами, ведрами и тряпками.

— Сколько человек обычно в смене? — спросил я Катерину, но она только пожала плечами. Понятно, значит, тоже не знает. Но тут не наша епархия, сюда бы Борисовну… Эх, Борисовна бы точно пригодилась в плане создания, структурирования и дальнейшего развития клана. Может, еще встретимся, и надеюсь, что не в поединке.

В смене, как оказалось, работало две поварихи и работник кухни. Вот как раз работницу-то я и приговорил в кладовке. Вопреки всем канонам и ожиданиям, поварихи оказались вовсе не дородными дамами, а совсем молодыми девушками, скорее всего, недавно окончившими училище. А я-то все думал, что это пациенты иногда на еду жалуются, причем не каждый день. Наверное, опыт все-таки много значит, и когда в смене не эти пигалицы, а мастера поварешек, то и каша становится как по волшебству гораздо вкуснее.

— Быстро, ко мне за спину, — скомандовал я Катерине, перехватывая руку с ножом, с которым на меня напала первая повариха. Дернув на себя, я резко развернул ее спиной ко мне и нож, который она все еще держала в руке, направляемый моей рукой, вонзился ей в сердце. Тело выгнулось и несколько раз дернулось, прежде, чем обмякнуть. Только после этого я опустил ее на пол.

Раздавшийся вскрик, заставил меня обернуться и выругаться. Катерина, вместо того, чтобы спрятаться за меня, сама первой бросилась на несколько заторможенную тварь, у которой в руках ничего не было, она полагалась на внушительного размера когти, которыми и попыталась достать мою спутницу. И ей это почти удалось. Я бросился к ним как раз в тот момент, когда когти полоснули Катю по плечу, раздирая довольно прочную, надо сказать, ткань футболки и разрезая бретельку лифчика. И тут Катя сделала выпад и воткнула нож ей в грудь, после чего отпрыгнула в сторону. Этого удара хватило, чтобы упокоить бывшую повариху навсегда.

Я не стал ничего говорить, просто подошел поближе, осматривая тело, над которым увидел уже знакомую дымку. Дожидаться, пока появится предмет, я не стал, а подхватил убитую мною повариху подмышки и вытащил из большой комнаты, заставленной столами, с раковинами по периметру и огромным островом плит посредине. В углу я заметил отгороженный уголок, наверное, своеобразная зона отдыха. С того места, где я стоял, было видно угол дивана.

Оттащив тело в то самое производственное помещение, я туда же поместил первую бывшую работницу, после чего снова зашел на кухню.

— У меня уровень повысился, — растеряно проговорила Катя. — А еще, вот, — и она показала мне рубашку. — Здесь к защите плюс один.

— Поздравляю, — я оттащил ее жертву к своим, закрыл дверь и задвинул шпингалет. После чего зашел на кухню. — Я что сказал, чтобы ты держалась у меня за спиной? — процедил я, хватая Катерину за руку и резко разворачивая к себе лицом.

Она успела надеть рубашку, но вот застегнуть ее — нет. А перед этим она сняла разорванную майку и лифчик, в то время, пока я убирал с глаз трупы, которые скоро должны будут исчезнуть, но пока действовали на нервы.

— Эм, — с трудом отведя взгляд от обнаженной, красивой груди с напряженными сосками, понимая, что это вполне нормальная реакция разгоряченного тела, в котором все еще бушевал адреналин, я отодвинулся. — Прикройся.

— А если нет? — я поднял взгляд на лицо девушки, которая стояла передо мной, сжав кулаки. — Если не прикроюсь, что ты сделаешь?

— Катя, ты понимаешь, что это чудовищная провокация? Я еще не древняя развалина, и только что совершил убийство…

— Я тоже, — она вдруг с силой толкнула меня в грудь, так, что я сделал шаг назад и уперся поясницей в край стола. — Помнится, ты обещал выполнить любые мои желания.

— Но я совсем не это имел в ви… — она не дала мне договорить, а притянула голову за шею к себе и проговорила прямо в губы.

— Вот и зря, потому что я имела в виду именно это.

В конце концов, она взрослая девочка и понимает, что делает, — зло сказал я про себя, обхватывая ее за ягодицы, поднимая, и разворачиваясь так, чтобы она села на стол.

Никакой нежности не было и в помине. Не было даже поцелуев, которые, вроде бы обязательны при занятии любовью. Вот только мы не занимались любовью. Это был просто секс, довольно жесткий, почти животный. Мы даже не раздевались полностью, я сдернул с нее штаны, а свои лишь приспустил, расстегнув ширинку и ремень.

— Господи, мы извращенцы, — прошептала Катерина, роняя голову мне на плечо, когда все закончилось и ее тело перестало содрогаться. — Нас заводят убийства. Мы Бонни и Клайд, мать их.

— Мы не Бонни и Клайд, не думаю, что это сравнение здесь уместно, — отстранившись от нее, я принялся застегивать штаны и возвращать на место скрутку, которая заменяла мне ремень. — Здесь есть вода, если тебе нужно, — я кивнул на раковину и отошел от стола. — Приводи себя в порядок, я пока осмотрю склад.

— Да, я смотрю, у нас все предельно просто, — Катя не спешила слезать со своего места.

— А ты чего-то другого от меня ждала? — я удивленно посмотрел на нее.

— Нет, просто твое хладнокровие иногда пугает, — она сместилась, чтобы не угодить в некую субстанцию, растекающуюся у нее между ног по столешнице. — Даже в таком случае, ты не потерял контроля до конца.

— Я его вообще не терял, просто решил не сопротивляться инстинктам, — остановившись, я пристально посмотрел на нее. — Катя, если ты хочешь любви, красивых слов и другой романтичной чепухи, то тебе явно не ко мне. Попробуй Рогова охмурить, не думаю, что он будет долго сопротивляться. — И я больше не