Когда я устала и уже стала изнывать от жажды, посмела посмотреть на него. Улыбнулась. Неестественно, натянуто. А Злыдень не любит, когда пытаются его обмануть. Эта тварь знает, что у каждого на сердце. А на моём сердце кровавой раной выбита ненависть к нему.

— Ненавидишь? — спросил он.

— Ненавижу.

А что он хотел? Если так поступать с женщиной, не стоит ожидать любви и взаимности. Это только ненормальные извращенки в стокгольмском синдроме, могут прощать и вешаться насильнику на шею.

Злыдень ударил меня. По лицу ударил, а потом стал избивать у всей стаи на глазах. Нас обступили кругом, музыка стихла. Никто мне не помог. Он порвал платье, растрепал мои волосы, зубы выбил. И я рухнула на паркет, пытаясь спастись, отползала в сторону. Увидела напуганную Маришку. Протянула к ней руку, но мой семилетний зять спрятал её за себя. Моя девочка выглянула из-за его плеча и спросила:

— Мама, ты опять была дурой?

Тогда я поняла, что Злыдень лишил меня моего ребёнка. У меня больше не было дочери. Марина стала частью чужой семьи, где я не хотела находиться.

Ощутив себя комком отчаяния и агрессии, оторвала подол платья. Я встала в корсете и трусах посреди зала. Гордо откинув кудри за плечи, походкой от бедра, покинула проклятый бал.

А в комнате, выдернув верёвку из корсета, решила вздёрнуться. Проблема была в высоте потолков, и пришлось складывать мебель в пирамиду, чтобы дотянуться до старинной люстры.

В таком виде меня и застукал Злыдень. Он подбежал к моему сооружению и пнул по нему ногой. Я не удержалась и рухнула вниз. Он поймал меня на руки и отнёс в кровать.

В ту ночь он спал со мной. Во фраке и ботинках лёг рядом на постель и молча выслушивал мои ядовитые ругательства. Я всё сказала ему, что о нём думаю. Я рыдала и захлёбывалась слезами, а потом уснула на его груди, потому что он никуда не отпустил. Даже на тот свет.

Проснулась я в его объятиях. Елеазар смотрел в потолок и был глубоко задумчивым. Его пальцы перебирали мои кудри.

— Последнее дело сделаем и уйдём, — сказал он мне.

Я хотела отпрянуть, но он не дал, прижал меня к себе. Мы так и не закрепили истинную пару в ту ночь. Он ещё долго лежал и молчал, а потом поднялся, оставив меня одну.

Последним заданием было убить трёх волчиц, что понесли от людей. И если два случая были вполне лёгкими. Волчицы родили по Демону, то приехав в этот странный город, мы с напарниками немного растерялись».

Алия допила вино из бокала. Она улыбалась, но из глаз текли слёзы. Усмехнулась, когда заметила моё оторопелое выражение лица.

— Вот такая история.

— Она не врёт, — сказал Стёпа, и мальчики у наших ног посмотрели на своего дядьку.

— И? — нахмурился Кристофор. — Почему ты решила мне это рассказать?

— Потому что я не хочу возвращаться к нему, — спокойно ответила Алия. — Но так, как он в данный момент закон. Моя дорога к Альфе. Я уйду в тайгу и найду того, кто стоит над ним. Я попрошу освободить меня от этого кошмара. Хотя, — она рассмеялась. — Может ты, убогий, это сделаешь? Убьёшь меня?

— Не для этого ты мне рассказывала всё.

— Не для этого, — кивнула рыжая оборотница. — Тебе деваться некуда. Если я не убиваю твою Мышь, то это сделают в ближайшие сутки другие. Я предлагаю тебе пойти со мной. От Злыдня можно скрыться только за Альфой.

— А ты не думаешь, что Альфа нас с Нашей грохнет, а тебя отдаст Злыдню, убогая? — рыкнул в ответ Крис.

— Я очень много думаю, но стараюсь свои мысли высказывать только по делу. Я предложила, сам решай.

— Запомни, Алия, — вздохнул Крис. — Даже незакреплённую пару разбить крайне сложно. Он не отпустит тебя и скорей всего за тобой присматривают.

— А это значит, у тебя нет времени. Моя жизнь в твоих руках Кристофор Викентьевич. Часа три от силы.

Крис

Я нырнул под арку. Стояла морозная ночь, и как только я скрылся со света, я скрылся в принципе. Нет меня. Два волка, что бежали следом, пытались найти меня по запаху. Они Высшие и, возможно, уже подошли к рубежу Вечных. Их опыт и сила чувствовались на расстоянии, но я Тень. Не всем дано меня даже взглядом уловить.

Самонадеянно было соперничать с ними. В равном бою мне с ними не справиться. Поэтому я хитрил. Специально завёл туда, где кромешная тьма, где для их волчьих глаз, я останусь неуловим.

Карачун внутри меня сидел тихо, ему нельзя показывать нос наружу, собьёт мне всю охоту. В данный момент я крутой чел, простой человек, у которого послушный зверь внутри.

Двое Высших замедлили бег и остановились в пяти шагах от меня. Шли на одном наитии. Подозревали, что я рядом, но все чувства их подводили. Убийцы, компания Алии, в личном подчинении у Злыдня. Был ещё один, но он застрял в Москве. Пока добирается до нас, мы уже успеем сбежать. Если, конечно, справимся с этими двумя.

Один худощавый и юркий, посмотрел прямо на меня, щуря глаза. Второй руками стал ощупывать стены. Был он широк в кости и не так подвижен, как напарник.

— Дверь, — сказал он, нащупав железное полотно.

— Подожди, — шикнул тощий. — Что-то не так. Он Тень. Нужно найти свет.

Он достал свой телефон из кармана спортивной куртки.

А вот это плохо.

Я кинулся вперёд, выбил из лап телефон и воткнул нож в горло первого волка. Тот начал оборачиваться, я с трудом увильнул от его мощной лапы, пришлось лечь на землю и кубарем откатиться в сторону. Выстрелил в крепкого, который тоже решил перекинуться.

Я же предпочёл остаться человеком. Во-первых, одежду жалел, во-вторых, уже понял, что могу справиться. Потому что я не один.

Раздался выстрел. Ещё один, и рыжая волчица кинулась на того, кто зажимал рану на шее. Раны на таких волках затягивались очень быстро, поэтому мелкая бестия рванула к шее бывшего соратника, чтобы добить. Вечный не устоял на лапах, когда молниеносная боевая волчица закружила на нём, кусая и въедаясь в ранения.

Она двигалась быстро, как Карачун, думала, как Карачун. Это у моего внутреннего зверя на неё встал. Подставили меня, гады перед Мышкой. Теперь девочка хрен знает, что думает по поводу нашего совместного побега.

Я, конечно, акробат. Мне ничего не стоило прыгнуть на стену, и, оттолкнувшись, броситься на здорового оборотня. Силы равны, а ещё я до зубов вооружился. Высадил целую обойму зверю в ухо, проехался ножом по шее. Чувствовал, как ломаются мои рёбра.

Но нельзя было оборачиваться. Пока я человек, они терялись, не могли сориентироваться, ожидая соперника своего размера.

К тому же у меня нет запаха, когда я хожу на задания. Высший видит перед собой человека, не чувствует волчий дух, и зверь побаивается наносить удар. С людьми связываться нельзя. А человеком, я так себя натренировал, что мог уложить, и уложил одного.