— Я не выйду за тебя замуж. Советую искать новую жертву для угроз, — говорю смотря в окно машины.

— Даш, ты не в том положении, чтобы ставить условия.

Тон Яна спокойный и от того более угрожающий. Он нажимает на кнопку и выезжающая перегородка отрезает нас от всего мира. Оставив один на один.

— Твоя мама сейчас проходит обследование. По результатам будет ясно, можно ли применить хирургическое вмешательство. Ценник от трёхсот тысяч. Плюс само обследование. У тебя есть такие деньги?

Он смотрит на меня вопросительно. Нет угрожающего тона. Он бъёт голыми фактами. И от этого ещё хуже.

— Оплаты, за те часы, что ты отработала по договору, не хватит рассчитаться с клиникой даже за обследования, — бросает ещё один факт в меня Ян. — Поэтому хорошо подумай, прежде чем принять решение. Я не буду тебя запугивать и принуждать.

Если откажешься, на твою работу это не повлияет. И тот долг перед компанией я прощу. Но на этом всё. Спрашивать тебя буду, как с посторонней, — предупреждая, заканчивает Ян.

Вот сейчас действительно стало не по себе. Ведь теперь не скажешь самой себе, что меня вынудили. За это решение я буду нести ответственность сама.

И самое страшное, что не смогу сама оплатить таких врачей и обследование. А операцию? Если она поможет маме?

Я же сама себя сожру, за то, что не сделала всё возможное, чтобы помочь ей. Сердце колотится как бешеное. Внутри себя я уже знаю ответ. Но облечь его в слова, язык не поворачивается.

— И сколько мне нужно быть твоей женой? — обречённо спрашиваю Яна.

— Я не могу сказать по срокам. Всё зависит от того, когда дед соберётся умереть.

— Ты этого ждёшь с нетерпением, получается?

— Нет. Просто это факт.

— То есть, ты готов ради наследства, терпеть человека рядом с собой? Тебе твоих денег мало? — с отвращением задаю ему вопросы.

И в правду говорят. Миром правят деньги, а не человечность и порядочность.

— Это не твоего ума дело! — рычит Ян. — Мне готовить новый контракт или нет?

Глава 35

Машина мчит нас по пустынным вечерним улицам. Смотрю в окно, наблюдая как мерцают вывески и иллюминация на зданиях.

В голове я всё решила. Только произнести это, не решаюсь.

Конечно, я соглашусь подписать ещё один договор. Чтобы это мне не сулило.

— Мне долго ждать ответ? — грубо вырывает меня из своих мыслей Ян.

— Готовь новый контракт, — безжизненным голосом отвечаю ему.

До этого я хоть какие-то права могла качать. Сейчас чувствую, что условия переделать он мне не позволит. Будет тыкать меня, моим же согласием на это.

Так противно на душе стало. Просто выть хочется.

Ещё вчера мечтала, как найду доказательства своей невиновности, кину их в лицо Яну и с гордо поднятой головой, напишу заявление на увольнение и уйду.

А сейчас как побитая собака, хоть и выгляжу на все сто.

— Когда он будет готов?

— Домой приедем и сделаю, — уже спокойнее говорит он.

Киваю ему и опять отворачиваюсь к окну. Даже разговаривать не хочу. Это мой личный крах. Я не смогла обеспечить маме полноценный уход и сейчас продалась за деньги Яну.

Машина паркуется у дома Яна. Не дожидаясь, пока мне откроют дверь, вылезаю из машины и иду в дом. Хочу стянуть с себя это дорогое платье и влезть в свою, видавшую всё пижаму, залезть под одеяло и от души прореветься.

— Даш, — зовёт Ян.

Не оборачиваясь иду дальше, перекидывая из руки в руку ремешок сумочки, чтобы отвлечься. Держусь из последних сил.

Слышу приближающиеся шаги и сама ускоряю шаг. Не хочу сейчас никого видеть. Противно от самой себя.

Влетаю в дом. Быстро иду к лестнице. Поднимаюсь, придерживая подол платья. На последней ступеньке каблук соскальзывает, вскрикиваю и лечу назад.

В голове проносятся возможные заметки о моей смерти. Дарья Власова, неудачно упала с лестницы, в доме миллионера, Яна Чернова. И фото меня красивой со сломанной шеей, лежащей у подножия лестницы в неестественной позе.

Ну хоть умру красивой.

Все это, я успела подумать, за какие-то доли секунды.

Чувствую как попадаю в крепкие сильные руки. Резкий вздох. Меня обволакивает аромат парфюма Яна. Спиной чувствую его быстро вздымающуюся грудь. Наверно быстро шёл за мной.

— Поэтому, в моём доме принято разуваться у входа, — рвано говорит он.

Сердце стучит, готовое выпрыгнуть из груди. В ушах шум. Не могу поверить что я не упала и не сломала себе шею.

Мыслями я уже смирилась с этим и сейчас никак не могу отмотать назад. Мозг отказывается понимать, что ничего такого не случилось.

Или я просто люблю страдать? И сейчас меня лишили этой возможности? Ну если бы я умерла, то и не страдала бы.

Блин! Что за бред творится в моей голове⁈

Отгоняю все эти дурные мысли и пытаюсь прийти в себя.

Ян спускается со мной на руках в гостиную и аккуратно опускает на диван. Отмечаю про себя, что он очень удобный и уютный. Ян снимает с меня туфли и уносит, уносит из к входной двери и ставит на полочку.

— Посиди тут, — приказывает он.

Ян скрывается за кухонной дверью. Минут через десять возвращается с дымящимися чашками чая на подносе, вазочкой конфет, бутылкой коньяка и двумя круглыми бокалами на короткой ножке.

Ставит всё на журнальный столик. Наполняет бокалы на одну четверть. Один бокал протягивает мне, другой берёт себе. Садится на диван, на некотором отдалении. Как бы показывая, что давления на меня сейчас не будет.

Да мне и не надо. Я сама с давлением на себя прекрасно справляюсь. Себя в грязь, уже втоптала окончательно.

Покрутив жидкость в бокале, вдыхаю аромат крепкого напитка, орехова пряный, с карамельной ноткой. Приятно пахнет. Делаю маленький глоток. Крепость практически не чувствуется.

До этого я пробовала коньяк, разных сортов. Но все они напоминали самогон подкрашенный чаем. Этот же, приятно пить. И послевкусие приятное. Даже запивать и закусывать не нужно.

Похоже, на моём лице отразилось удивление. Потому что, кинув на Яна взгляд, увидела как он понимающе улыбнулся. Как будто, мои мысли, по поводу крепкого напитка прочитал.

Отворачиваюсь от него и смотрю на камин. Никогда у горящего камина не сидела. Наверно уютно сидеть тут, сырой осенью или холодным зимнем вечером. Слушать как потрескивают дрова и наслаждаться чаем или чем-другим.

Опять я думаю о том, чего не может быть! Такое ощущение, что мозг с сердцем вступили в сговор. И лишь здравый