Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну что, не колемся? «Крепкий орешек», часть четвертая. Придется доставить в отделение и поговорить там. Более плотно. Про допрос третьей степени слыхал?
— Допрос в кубе? Оригинально. А я слышал, что в милиции не бьют, — доверительно сообщил полковнику Крюков.
— От кого, сынок? — в голосе Сидорова послышалось нескрываемое сочувствие.
— Не помню. А что, это секретная информация? По-моему в какой-то газете писали.
— Все газеты врут, — убежденно отрезал полковник. — Так что собирайся, едем с нами. Научим тебя правильно падать с лестницы.
— А допрос пятой степени не хотите попробовать? — предложил Крюков. — На меня действует безотказно.
— Как это? — заинтересовались оба правоохранителя.
Крюков снова озарил их улыбкой идиота.
— Элементарно! Ведро шампанского, кое-что из рыбной закуски, фосфором память освежить, полкило баксов и блондинку на полчаса. Только чтобы сиськи были с мою голову, не крупнее. После этого я расскажу вам все, что знаю или когда-либо знал. Мне кажется, идея хорошая.
Глаза полковника стали еще добрее и печальнее.
— Нет, сынок, не выйдет. У нас как раз шампанское кончилось. Зато привезли партию совершенно новеньких резиновых дубинок, армированных стальным стержнем. Освежают память лучше рыбы. И расскажешь ты нам даже то, чего не знаешь.
Дверь снова с треском распахнулась. Видимо среди представителей местной элиты такая манера входить считалась мерилом самоуважения и высокой культуры. На пороге стоял бывший полковник спецмилиции, ныне крупнейший городской криминальный авторитет Борман.
— Чем, блин, вы тут занимаетесь?! — загремел он. — Полдня прошло, убийца до сих пор где-то здесь лазит, а вы что делаете?
Полковник Сидоров немного обиделся, но виду не подал. В дом его друга и наставника пришла большая беда, и ему вольно было немного погорячиться. Но и запускать процесс не следовало.
— Мы тут как раз беседуем с молодым человеком по этому поводу.
Борман подошел ближе и придирчиво осмотрел Крюкова. Разве что в рот не заглянул.
— Беседуете? — ехидно скривился Борман. — А почему же у него все зубы целы и морда не побита? Будто я не знаю, как вы беседовать умеете! Короче, хорош фигней заниматься. Гони в шею этого придурка, — Борман кивнул на Крюкова, — и накопай мне хоть что-нибудь на Расула. Другая работа не оплачивается и в план по валу не засчитывается. Поняли меня?
Следователь молчал в стороне с видом пришибленной божьей коровки. Он понимал, что дискуссия определенно не рассчитана на его весовую категорию. Но Сидоров не сдавался.
— А ты знаешь, что это за фрукт? — теперь он. в свою очередь, кивнул на Крюкова.
Тот, непривычный к такому вниманию, готов был залиться девичьим румянцем, но передумал, так как не исключал перехода обсуждения из интеллектуальной плоскости в силовую.
— Кто же это? Киллер Соломоник? Просвети меня, дурака, — Борман с показным смирением опустился на стул у стены и приготовился слушать.
Сидоров прочистил горло и принялся обстоятельно излагать свою версию.
— Этот парень приехал из Москвы буквально накануне здешнего долбаного шоу и тут же сцепился с твоими ребятами в кабаке…
— И поэтому ты решил, что он киллер? — Борман смерил товарища презрительным взглядом. — Конечно, киллер именно так и поступил бы.
— Но зато сразу после драки его практически без проверки взяли охранником в этот балаган. За какие заслуги? А ведь вся охрана — люди Карпа.
— Что скажешь? — Борман уставился на Крюкова тяжелым немигающим взглядом.
Крюков пожал плечами.
— Во-первых, у них был недобор. За такие копейки безвылазно сидеть в этой коробке целый месяц без баб, без бухалова… Если бы я не был на мели, ни в жизнь не подписался бы. А во-вторых, я лицензированный охранник, так что проверку они проводили уже после приема. Во время испытательного срока.
— И сколько этот срок продолжался? — подозрительно прищурился Борман.
— Да он и сейчас еще не кончился. Меня в любой момент могут вышибить отсюда пинком под зад, — уведомил его Крюков. — А что касается какого-то Карпа, то я сейчас услышал о нем впервые. Кроме начальника охраны Бодрова и педика-режиссера, я тут никого не знаю.
— Все равно я ему не верю, — вставил слово Сидоров. — Я заберу его и подержу у себя в отделе. Если не расколется, завербую в стукачи.
— Эх, Ваня, сколько лет под моим началом проработал, а ума так и не нажил! — съехидничал Борман. — Если он у тебя хоть сутки просидит, а потом выйдет, кто же ему после этого доверять станет? Смотри, как стукачей вербовать нужно.
Борман в упор посмотрел на Крюкова.
— Ты, парень, мне сильно не нравишься. Рожа у тебя больно хитрая, и полковник прав, что тебе не доверяет. Я тоже тебе не верю. К тому же у меня большое горе. Говорят, физическая нагрузка хорошо снимает стресс. Так вот, через три дня я возьму лопату, своими руками вырою яму, и закопаю в нее либо тебя, либо убийцу, которого ты мне отыщешь. Живым закопаю. А сейчас свободен.
Крюков поднялся, чтобы выйти, но тут в дверь, согласно местной традиции, ворвался один из милицейских оперов, проводивших осмотр помещения студии. В его руках был небольшой пластиковый пакет ярко-красного цвета. Увидев высокое начальство, оперативник застыл в неловком ожидании, теребя пакет.
— Что там у тебя? — раздраженно спросил подчиненного Сидоров.
Тот протянул ему пакет.
— Нашли в вещах жертвы… — он смущенно замолчал. — Судя по всему, он из-под героина.
— И что дальше? — нахмурился Борман.
— По нашим данным, в таких пакетах был упакован исчезнувший груз наркотиков Большого Расула.
— Этого только не хватало! — заскрипел зубами Борман.
Тут он оглянулся и увидел Крюкова.
— Ты еще здесь? — проревел Борман. — Если тебе трех дней много, я могу сократить срок!
Не стоит, я, пожалуй, пойду, — пробормотал Крюков и пулей вылетел из номера.
События принимали совершенно неожиданный оборот…
Крюков направился в свою комнату. Первым делом он решил проверить мелькнувшую у него догадку. Он раскрыл сумку. На дно лезть не пришлось. Кинжал-стилет, отобранный им у Дины в ресторане, лежал прямо поверх других вещей. Только нерадивость и неторопливость проводивших обыск милиционеров помешала им обнаружить столь ценную для следствия улику. Клинок стилета был от острия по самую рукоятку покрыт запекшейся кровью.
Крюков знал, что его отпечатков на оружии быть не может, поэтому аккуратно закатал его в рулон старой газеты и осторожно выглянул в коридор.
До кабинета Бодрова он добрался без приключений. Открыть примитивный замок не составило труда. Не мудрствуя, Крюков опустил улику в ящик стола начальника охраны, потом скомкал ненужную газету и
