– Убери руки, – прошипела она. – Просто уходи отсюда. Убирайся к черту из моего дома.

Ее тело вибрировало от гнева и напряжения. Держи дистанцию, напомнил себе Джеб. Ей нужны время и место, чтобы переварить это.

– Послушай меня.

– Ты думал, что можешь просто прийти сюда и объявить, что последние девять лет вокруг тебя существовал чей-то заговор? Те парни, которые якобы оговорили тебя… теперь они стали видными гражданами. Клинт возглавляет пожарную команду. Леви – главный управляющий лыжного курорта на Медвежьей горе. Зинк – хозяин салуна «Шэди Леди». Адам стал заместителем начальника полицейского участка Сноу-Крик. Это отцы, мужья и братья. Порядочные люди. Они и есть Сноу-Крик, если хочешь знать.

Джеб сделал долгий, медленный вдох.

– Гораздо проще перекладывать вину на чужака, не так ли? Нападать на одиночку. – Он немного помедлил. – Как те девочки, которые сегодня напали на Куинн.

Она продолжала сердито глядеть на него, но в ее глазах что-то неуловимо изменилось.

– В небольших городках вроде этого люди знают, что негласный договор о забвении может быть таким же прочным, как и обещание вечной памяти, – сказал он. – Иногда секреты находятся прямо здесь, у всех на виду, но все отворачиваются и предпочитают делать вид, будто ничего не происходило, потому что тогда им не придется сомневаться в собственной жизни, в своих детях, мужьях и братьях. Они не хотят видеть чудовище, которое сидит напротив них за обеденным столом. – Он немного подумал. – История становится предметом договоренности по взаимному согласию, а чувство вины притупляется молчанием.

Рэйчел отвернулась.

– Послушай, у меня было вдоволь времени, чтобы поразмыслить об этом. И я не прошу тебя ни о чем, кроме одного: держать Куинн подальше от этого и хранить тайну ее личности, пока я не покончу со своими делами. – Он замялся и добавил: – Что ты рассказала Адаму и другим полицейским?

Она молчала.

– Ты сказала им, что я вернулся?

Она посмотрела ему в глаза.

– Нет, не сказала.

– Почему?

Рейчел сглотнула.

– Я… не знаю, почему. Мне следовало это сделать.

Она не выдала его.

Тлеющий уголек в глубине его существа вдруг разгорелся, разбередив жаркое пламя опасной надежды и желания. Джеб уже понимал, что не сможет погасить это пламя.

– Я видел, как Трэй подошел к тебе перед полицейским участком, – тихо сказал он. – Чего он хотел?

– Весь город знает, что ты вышел из тюрьмы, Джеб. Это было в новостях. Они думали, что ты не посмеешь вернуться, но после сегодняшнего инцидента в школе… Думаю, Адам полагает, что ты уже здесь, в Сноу-Крик. Как и Трэй.

– Я совершил ошибку, когда вмешался. Теперь я собираюсь отойти в сторону, но именно поэтому я решил сначала зайти к тебе – чтобы ты поняла, что тебе не стоит бояться меня. И чтобы никто не узнал, что я – биологический отец Куинн. Пока никто не знает о моей связи с Куинн, происходящее ее не касается.

С ледникового озера подул холодный ветер.

– Они уничтожат тебя. Он освежуют тебя заживо. Здесь повсюду твои враги. Ты хотя бы понимаешь, против чего собираешься выступить?

– У меня было почти десять лет на размышления о том, против чего я собираюсь выступить. – Джеб выдержал паузу. – У меня нет ничего, кроме этого. Я имею право вернуться домой. Доказать, что мое место здесь. У меня есть право выяснить, почему эти парни лгали и кого они защищали.

Она смотрела на него, пока серьезность положения доходила до нее.

– Завтра я собираюсь увезти Куинн из города на каникулы после Дня благодарения.

– Хорошо. Это очень хорошо. Я не хочу, чтобы вы принимали какое-либо участие в этом.

– Ты не сможешь долго прятаться.

– А я не собираюсь прятаться. Я собираюсь хорошенько потрясти кое-кого и посмотреть, что выпадет наружу.

Наверху загорелся яркий свет. Рейчел панически вскинула голову и посмотрела туда.

– Лучше уходи прямо сейчас. Пожалуйста.

Он что-то достал из кармана.

– Вот. – Он втиснул ей в руку листок бумаги. – Номер моего сотового телефона.

– Он мне не нужен.

– Мы хотим одного и того же, Рэйчел. Мы хотим, чтобы Куинн оставалась в безопасности.

Он наклонился вперед так быстро, что она не успела моргнуть, и мягко прикоснулся губами к ее щеке. Потом накрыл ее щеку ладонью, и их глаза на мгновение встретились.

Затем он развернулся и пошел к своему мотоциклу.

* * *

Я смотрю, как он уходит. Широкие, мощные шаги; ботинки хрустят по гравийной дорожке, пока он направляется туда, где в глубокой тени поблескивает его мотоцикл. Он поймал ниточку в моем сердце и тянет ее за собой, распуская ткань моей жизни, растворяя мой разум, размывая годы между прошлым и настоящим.

Он садится на мотоцикл.

– Как! – кричу я ему вслед вместе с ветром. – Как, черт побери, ты рассчитываешь сделать это в одиночку?

Джеб включает зажигание.

– Публичность, – кричит он в ответ. – Под ярким прожектором СМИ, чтобы все узнали, почему я вернулся. Я хочу, чтобы они стали следить, кто и как реагирует на новости. Я хочу, чтобы они пересмотрели свои прежние мнения. Тогда откроются трещины, и свет проникнет в трещины. Я собираюсь обратиться в газету; завтра у меня будет интервью с редактором «Лидера». Я договорился об этом еще вчера.

Я ошеломленно застываю на месте.

Он снимает мотоцикл с упора и разогревает двигатель до низкого рычания.

– Ты не можешь… я не позволю тебе это сделать. Газета – это я!

Но рев двигателя и шум ветра в соснах глушит мои слова. Он выезжает из-под деревьев и проносится по дорожке. Я слышу, как меняется звук двигателя, когда он выезжает на автостраду и ускоряется. Он направляется на север. Домой, на Вулф-Ривер.

Я выбегаю в носках на край дорожки и смотрю ему вслед в темноте. Ветер треплет мои волосы и одеяло, наброшенное на плечи. Время как будто растягивается, и я начинаю дрожать; это глубокий мышечный спазм, не имеющий отношения к холоду, но прямо связанный с перемещением из одного мира в другой.

Полоса желтого света неожиданно прорезает темноту у меня за спиной.

– Рэйчел?

Я оборачиваюсь. Куинн. Она стоит на пороге в пижаме на фоне света из коридора. Сзади выбегает Трикси и начинает обнюхивать место, где стоял Джеб.

– Что-то случилось, Рэйчел?

Я поспешно возвращаюсь в дом.

– Нет, милая, все в порядке. Давай ложиться обратно в постель.

Я зову Трикси, закрываю и запираю дверь. Домашнее тепло даже не касается моего внутреннего холода.