о том, что если случится пожар, и лифт заблокируют, то, как из квартиры выбираться? Наверняка есть какая-то дополнительная лестница, надо бы её поискать. Квартиру я еще не до конца осмотрела.

Хотела у охранника спросить, где тут ближайшее метро, но потом передумала, вспомнив о том, что, наверное, местные жены и невесты бизнесменов и депутатов не ездят на метро или автобусах, а мне свой статус выдавать нельзя, и поэтому, просто, тихо сказала мужчине: «До свидание», — на выходе.

Метро я нашла по карте и оказалось, что до него всего один квартал пешком. Порадовалась и отправилась на работу.

Без пятнадцати я уже была на рабочем месте. И сразу же окунулась в рабочий процесс. Марья Никитишна опять подкинула мне гору бумажной работы, плюс еще ректору разные письма пришли, которые надо было отсортировать и разнести в программу.

Само-собой, письма приходилось читать, не подробно, конечно, а примерно. Но я случайно зацепилась за знакомую фамилию — Малыхин. Вот только имя было не Артем, а Валерий. Наверное, его отец.

С удивлением, я перечитала несколько раз письмо, и даже присела от неожиданности. Валерий Малыхин в завуалированной форме предлагал ректору отчислить Артема из университета. Будто учеба мешает карьере его мальчика. Сильно мешает, и он предлагает рассмотреть его отчисление, и самое главное, не будет никак этому препятствовать. И больше того, он даже готов пожертвовать некую сумму университету, чтобы они подумали о его предложении.

Причем форма письма была настолько пространной, что я бы даже посыла изначально не поняла, и допустим будь не заинтересованным лицом, вообще бы внимания не обратила, и отправила его в раздел с меценатами. На самом деле меценатство было не противозаконным. И более того приветствовалось университетом. Многие родители обычно таким образом давали нечто вроде «взяток», только официальным путем и не лично ректору, а на нужды университета. Я не вникала в эти вещи, но Марья Никитишна мне по секрету говорила, что чем выше пожертвования, тем меньше внимания обращают на пропуски детей и их успеваемость.

То есть нормальные родители, наоборот, платили за то, чтобы их нерадивых чад не выгнали из университета, а отец Артема решил заплатить за то, чтобы его сына выгнали.

Я, на всякий случай, несколько раз перечитала это письмо, чтобы удостовериться в увиденном, и поняла, что мне не показалось.

А затем я внаглую залезла в базу данных университета, и нашла личное дело Артема. Оказалось, что учился он на бесплатной основе, по выделенному правительственному гранту, как талантливый спортсмен. И отметки у него были очень даже ничего. На красный диплом, конечно, не тянул, но и в отстающих не числился. Хвостов не имел. Все сессии закрывал вовремя.

Так это что же получается. Его отец — известный депутат. Ставит палки в колеса собственному сыну? Да ему отучится осталось всего один год! Зачем он прислал это письмо?

Первым порывом было — показать это письмо Марье Никитишне, и я уже даже двинулась в сторону выхода из приемной, как сама же себя остановила. Это ведь касается лично Артема, и ему решать, что делать дальше.

И я позвонила ему. Правда трубку он не взял, скорее всего был еще занят, поэтому я отправила ему «смс-сообщение», чтобы перезвонил сразу, как освободится.

А само письмо засунула себе в сумку.

А дальше опять занялась рутинной работой, хотя в мыслях была о самом письме и о том, стоит ли мне вмешиваться в отношения Артема с его отцом? А может это самого Артема идея? Хотя… не выглядит он человеком, за которого мог решать что-то его отец. Особенно сегодня ночью он показал себя очень даже самостоятельной личность. Я только сейчас поняла, что никакой он вообще не мажор по характеру. В том смысле, что сам способен многое решить.

Артем позвонил мне без пяти минут час.

— Жду через пять минут в машине, — последовал мне на сотовый короткий приказ.

Я в ответ даже сказать ничего не успела, потому что он сразу же отключился. Поморщилась и подумала о том, что, наверное, не стоит мне вмешиваться в их дела… Но все же пересилила себя. Он спас меня сегодня ночью от смерти. И если он инициатор, то ничего страшного я не совершаю. Скажет, что так и надо, и письмо я внесу с специальный раздел. А если нет… то значит нет. В общем, на месте разберусь.

— Привет, — улыбнулась я, садясь в машину, но заметив мрачный уставший взгляд Артема тут же стерла улыбку с лица.

— Поехали пообедаем, да я тебя назад верну, — буркнул парень, не глядя на меня.

Я даже растерялась не на долго. И не стала в машине рассказывать ему о письме, надо все же плохие новости не на голодный желудок рассказывать.

Артем привез меня, как это ни странно, но домой. А я даже рада была, хотелось с ним наедине побыть, а то в общественном месте рассказывать о письме, как-то неудобно. Мне почему-то показалось, что это личное. Хотя вполне возможно, что я вообще себя накручиваю?

Глава 8

В лифте мы ехали молча. Я не хотела начинать разговор на голодный желудок. По себе знаю, что лучше какие-либо новости слушать, когда ты сыт, и не уставший. Искоса посматривала на Артема, и его мрачное настроение и уставшие красные глаза мне совершенно не нравились.

Но что поделать, с письмом надо что-то решать прямо сейчас. Я забежала в свою комнату помыть руки, когда заметила накрытый на двоих стол в столовой. Артем же пошел в общую ванную комнату.

Когда я вернулась, он уже сидел за столом и ел.

— Из еды сегодня только моё диетическое, — сказал парень, прожевав мясо, когда я садилась, — завтра оставь записку Раисе Васильевне, она сделает для тебя то, что ты хочешь.

— Ничего страшного, я не привередлива, к тому же выглядит очень аппетитно, — улыбнулась я и посмотрела на кусок вареной говядины, салат из — брокколи, морковки и зелени, заправленный йогуртом. Рядом стоял бокал сока, и пиала с наваристым бульоном.

А вот у Артема я заметила в бокале воду. Или это какая-то прозрачная жидкость?

Есть молча было немного странно. Артем не собирался начинать беседу, а мне хотелось хоть немного его… ну не знаю, отвлечь что ли. А то он так старательно о чем-то думал и размышлял, что между глаз у него виднелась морщинка. Да и сразу в лоб про письмо