Гусарского офицера, присланного для разъезда, удержал у себя. Несколько человек вольтижеров, выбранных французами, в темную ночь вошли через сад в дом, провожаемые хозяином, и схватили генерала. Сделался в селении шум, бросились полки к ружью, произошла ничтожная перестрелка, и неприятель удалился с добычею.

Наполеон не упустил представить в бюллетене выигранное сражение и взятого в плен корпусного начальника, а дабы придать более важности победе, превознесены высокие качества и самое даже геройство барона Корфа. Но усомниться можно, чтобы до другого дня могли знать французы, кого они в руках имели, ибо у господина генерала язык не обращался.

Я в состоянии думать, что если бы не было темно, то барон Корф не был бы почтен за генерала в том виде, в каком он находился, и нам не случилось бы познавать достойным своего генерала из иностранных газет.

После сего происшествия около трех месяцев продолжалось с обеих сторон совершенное бездействие; не было ни цепи стрелков, ни одного выстрела, хотя перемирия не было.

Генерал передовых французских войск предлагал князю Багратиону оставить селение Петерсвальде нейтральным, или будет оно причиною всегдашних беспокойств, и он должен будет овладеть им. Генерал князь Багратион отвечал, что он согласен; что легче сказать, нежели сделать, и доказательство того находит в его предуведомлении. Угрозы оставались в словах, а Петерсвальде за нами.

Расположенные против нас французы имели в продовольствии величайший недостаток, кавалерия их отправлена назад для поправления. 27-й драгунский полк, изнуренный голодом, большею частию перебежал к нам. Не менее терпели войска авангарда; не было ни хлеба, ни соли; выдавались сухари совершенно гнилые и в чрезвычайно малом количестве.

Солдаты употребляли в пищу воловьи кожи, которые две или три недели служили покрышкою шалашей; в 23-м и 24-м егерских полках начинали есть лошадей, и из последнего были большие побеги.

Князь Багратион посылал меня доложить главнокомандующему о сей крайности. Даны строгие приказания, и все осталось в прежнем виде. Не понравилось дежурному по армии генерал-майору Фоку мое донесение, и я приобрел его вражду, которой подвергался я и потому, что не удивлялся весьма посредственным его способностям, тогда как уже многие находили выгоды превозносить их. По служению в артиллерии мы давно были знакомы.

Государь император прибыл к армии, и пришла гвардия под начальством цесаревича. Главная квартира императора расположилась в Бартенштейне, великого князя в Шипенбейле. Начались разводы, щегольство, и мы в авангарде с тощими желудками принялись за перестройку амуниции.

К нам прежде приехал великий князь, который со времени кампании Суворова в Италии имел к князю Багратиону дружественное расположение. Увидевши недостатки наши, он взялся заботиться об улучшении продовольствия. Первый транспорт с провиантом, по настоянию его отправленный в авангард, взят по дороге другими войсками; но всем прочим давал он свои конвои, и они доходили исправно, и чрез некоторое время от недостатка мы перешли к изобилию.

Между многими чиновниками, представленными великому князю, удостоился и я его приветствия, по засвидетельствованию князя Багратиона о моей службе. До того не был я ему известен, никогда не служивши в столице.

Вскоре приказано приготовиться к встрече государя вместе с королем Прусским.

Перестроив единообразно шалаши, дали мы им опрятную наружность и лагерю вид стройности. Выбрав в полках людей менее голых, пополнили с других одежду и показали их под ружьем. Обнаженных спрятали в лесу и расположили на одной отдаленной высоте в виде аванпоста. Тут увидел я удобный способ представлять войска и как уверяют государя, что они ни в чем не имеют недостатка.

Подъезжая к каждой части войск, он называл начальников по фамилии королю Прусскому и между прочим сказал обо мне, что и в прежнюю кампанию доволен моей службою. Все восхищены были вниманием и благосклонностию государя. И я, не желая льстить, скажу, что он умел ободрить всех.

Я был вне себя от радости, ибо не был избалован в службе приветствиями. Король Прусский дал орден за достоинство [«За заслуги»] (pour le mе́rite) трем штаб-офицерам[78], в числе коих и я находился. Ордена сии были из первых и еще не были унижены чрезвычайным размножением.

Вышли награды за Прейсиш-Эйлавское сражение. Вместо 3-го класса Георгия, к которому удостоен я был главнокомандующим, я получил Владимира. В действии сделан участником мне артиллерии генерал-майор граф Кутайсов. Его одно любопытство привело на мою батарею, и как я не был в его команде, то он и не мешался в мои распоряжения. Однако же, не имевши даже 4-го класса, ему дан орден Георгия 3-го класса.

В реляции хотели написать его моим начальником, но генерал-квартирмейстер барон Штейнгель[79], знавши обстоятельства, тому воспрепятствовал. Князь Багратион объяснил главнокомандующему сделанную несправедливость, и он, признавая сам, что я обижен, ничего однако же не сделал. Вот продолжение тех приятностей по службе, которыми довольно часто я наделяем!

Наполеону выгодно было продолжающееся бездействие, ибо отправил он большой корпус в помощь войскам, осаждающим крепость Данциг. Корпуса маршала Даву, расположенный в Алленштейне, и маршала Нея в Гутштатте и против авангарда, были малочисленны, и от них часть конницы и артиллерии отосланы назад для прокормления. По сим причинам предположено 1-го мая атаковать корпус маршала Нея.

За день до того прибыла гвардия в Лаунау, пришли прочие войска, и все расположено к наступлению. Авангард занял лес с тем, чтобы на рассвете захватить равнину, простиравшуюся до Альткирхена, и отрезать отступление неприятеля из города Гутштатта.

Государь прибыл к войскам авангарда, осмотрел их, объехал в сопровождении главнокомандующего передовые посты, оставленные впереди Цехерна и Петерсвальде, дабы неприятель не мог подозревать о движении авангарда. Неизвестно мне, почему вдруг дано приказание отменить атаку. Государь возвратился в главную квартиру, все прочие пошли в свои прежние места, и авангард вступил в свои позиции при Лаунау.

Неприятель между тем беспрепятственно продолжал осаду Данцига, и хотя генерал-майор граф Каменский послан был с сильным отрядом пройти в крепость в помощь ослабевающему гарнизону[80], но неприятель в таких был при осаде силах, что граф Каменский был отбит с большим весьма уроном и до крепости не допущен.