— И вот на этих каменных лавках грели пузо римские… как их там… о, вспомнил — патриции? Нет, ребята! Баня — это свеженький сруб, каменочка, веничек березовый или дубовый. Кружечку на каменку — раз! Да еще одну! И веничком… ммм! А этот цех цементного завода — тьфу! Вон только что пол красивый, с мозаикой. Сергеич, так что ты там толковал про колонну? Типа она поможет шифр-код твой прочитать… И где она?

— Да вот что-то нет здесь ничего похожего, — без особой печали признал Соболев, устало отдуваясь и закуривая свою очередную длинную сигарету. — Дай-ка водички хлебнуть…

— А мне здесь нравится, честное слово, ребята! — Даша обвела старые стены чуть печальным и одновременно восхищенным взглядом. — Вы только представьте: прошло больше чем две тысячи лет, и мы сейчас видим те же камни, мозаику, которую вполне мог видеть кто-нибудь вроде Марка Красса, о которых мы сегодня можем прочесть лишь в учебниках и научных трудах. А ведь они смотрели на то же, на что сейчас смотрим и мы!

— Да ни фига они тут не рассматривали, — захохотал Локис, — а грелись на лавках и вино литрами хлебали, а потом к рабыням веселым закатывались или к этим… весталкам!

— Весталки не были гулящими девками! — чуть высокомерно возразила Даша. — А совсем даже наоборот — они блюли целомудрие в храмах богини Весты.

— Да шут с ними, пусть и дальше блюдут, — лениво отмахнулся Владимир, которого дамочки пусть даже невероятной красоты, но умершие пару тысяч лет назад, совершенно не интересовали. — Что дальше-то, Сергеич?

— Думаю, пора нам отдохнуть, искупаться, на белом песочке полежать.

— Песочек, конечно, неплохо, но не пора ли нам где-нибудь поискать харчевню «Трех пескарей», а? Я бы три корочки хлеба в придачу к трем палочкам шашлыка со всем нашим удовольствием загрыз бы!

— Тем более тогда нам именно на пляж и надо подаваться, — уверенно сообщил Виктор. — Там, если путеводитель не врет, есть хитрый «Летучий голландец» — вот он-то нас и накормит…

Пляж оказался не очень широким, но длинным и в принципе ничем не отличался от подобных мест в том же Крыму. Песок, галька, легкий пенистый прибой, небо синее, солнце жаркое, море сине-зеленое. Лежаки, зонтики и масса разношерстного народу, из которого разве что выделялись светловолосые и пузатые веселые немцы, перекликавшиеся на своих баварско-берлинских диалектах. Единственным, пожалуй, отличием от крымских пляжей было отсутствие ларьков и киосков с напитками и закусками — никакой шаурмы, шашлыков и очередей за пивом. Правила заповедника разрешали допуск туристов на относительно ухоженный пляж, но запрещали всякую торговлю — вероятно, опасались антисанитарии и неизбежных куч мусора.

— Слышь, Дарья батьковна, как называется такое чувство, когда кажется, что ты уже здесь был и все это видел, хотя даже близко в этих краях не бывал никогда? — Локис приподнялся, опираясь на локоть, и не без легкой тайной зависти к московскому доктору наук окинул взглядом ладную фигурку Даши, расслабленно отдыхавшей на расстеленном цветном полотенце.

— Дежавю, — сонным голосом отозвалась девушка.

— Вот, точно, оно самое! — откинулся на горячий песок Медведь. — Судак вчера, Латина эта… Сплошные близнецы. Сергеич, так что ты там толковал насчет «Летучего голландца»? Где пиратский ром, где яичница со свиной грудинкой? Я, пан директор, жрать как из пушки хочу!

— Ну, мы же бутерброды ели, — рассеянно ответил Соболев, щелкая чем-то там в своем ноутбуке, положенном на живот.

— Ха! Вспомнил, тоже мне! Два штучки, да и где они и когда это было? Обещал — корми!

— Еще полчасика потерпи, — Соболев озабоченно посмотрел на терявшийся вдали горизонт и пожал плечами. — По идее, уже должен бы подплыть наш «кронверк»… Вон из-за того мысочка должен выплыть.

Словно в ответ на слова Соболева из-за поросшего лесом мыса показался высоко загнутый нос кораблика, стилизованного под морскую галеру — не то греческую, не то римскую. Высоко вздернутые нос и корма, декоративные весла вдоль раскрашенных бортов, прямоугольный белоснежный парус, лениво трепыхавшийся под слабеньким ветерком. На носу галеры красовался огромный нарисованный глаз — древние греки, как и североамериканские индейцы, тоже украшавшие свои пироги из бересты глазами и лисьими хвостами, любили, чтобы их судно само «видело», куда оно плывет в голубых волнах.

— Ну, вот тебе и харчевня! — кивнул в сторону моря Соболев и, подхватив с полотенца навороченный фотоаппарат с мощной оптикой, навел объектив на приближавшуюся к берегу галеру. — Они сюда туристам кебаб, пиццу, напитки и прочие вкусности каждый день возят. И правила заповедника вроде бы не нарушаются, и туристам хорошо, а ребятам с галеры — неплохой бизнес… Ага! Ба-ба-ба, кого я вижу — неужели сами господин Чичиков-с… Вов, на-ка, посмотри! У правого борта, ближе к носу. Знакомых не увидишь ли?

Локис взял предложенный фотоаппарат и присмотрелся к пассажирам галеры. Оба-на! Так вот кого узрел Витька… Герр Шталле собственной персоной. Кто-то еще рядом, но незнакомый…

— Немец там, — подозрительно прищурился, глядя на Соболева, Медведь. — Больше вроде никого не узнаю. Сдается мне, что ты, товарищ ученый, знаешь гораздо больше, чем нам, убогим, говоришь, нет? Откуда ты знал, что этот герр именно тут объявится и именно сегодня?

— Да все та же интуиция, друг мой… — ушел от ответа криптолог и протянул фотоаппарат Даше: — А ты посмотри — никого не узнаешь? Может быть, рядом с немцем нашим?

— Какая галера красивая! — девушка, с интересом рассматривая кораблик, несколько раз щелкнула спуском камеры. — Я в позапрошлом году почти точно такую же в Ялте видела. Только там она не плавала, а просто на высоком помосте у берега стояла… Ой! Вить, так ведь это тот самый парень, который меня в отеле вином угощал! Ну, точно он! Ты думаешь, они со Шталле заодно, да? Так это он, гад, мне снотворного в бокал подсыпал?!

— Есть такие мысли. Время покажет.

Соболев, не отрываясь, смотрел, как с борта галеры спустили на воду две надувные лодки. Одна, сразу взревев подвесным мотором, рванулась к берегу и уже через пять минут на мокром песке у самой воды были развернуты несколько лотков с навесами, где началась бойкая торговля местного «общепита». Во вторую лодку спустились Шталле и секретарь Ахмеда-оглы, приняли с борта объемистый и длинный брезентовый сверток, тоже завели мотор и направили лодку примерно в направлении старого города, где еще недавно Соболев со своими спутниками осматривал древние руины…

— Даша, я понимаю, что с нашей стороны это не очень-то галантно, но не могли бы вы сходить к этим коробейникам и жратвы на троих купить, а? А то мы с господином криптологом хоть и нацепили бейсболочки да темные очки, но лишний раз нам светиться нежелательно, а на вас внимания сильно обращать не будут — ну идет себе девушка за пиццей и идет, кому какое дело…

— Вольдемар, а вы вообще-то понимаете, что сейчас нахамили мне? — со вздохом начала собираться Дарья: подхватила полиэтиленовый пакет, достала кошелек из своей сумочки и, наконец, обвязала вокруг бедер легкий цветной платок — получилось некое подобие кокетливой восточной юбки-шали. — Заявить юной красивой девушке, что на нее никто не обратит внимания… Большей гадости я еще не слышала, и нет вам прощения, дурно воспитанный корнет! Все, мальчики, я ушла…