Пройдя в свою комнату сажусь в кресло. Откинувшись на спинку, чувствую, как боль пульсирует в затылке. Так и засыпаю, не добравшись до постели. Слишком вымотан.

Утром спускаюсь на кухню, Ингрид хлопочет там, и Настя ей помогает. У нее забавный вид для кухни — строгая белая рубашка и длинная черная юбка.

— Доброе утро, — здороваюсь сначала по-русски, потом по-голландски, для Ингрид.

— Доброе, — улыбка Ингрид сияет, а Настя опускает глаза в пол и бормочет себе под нос приветствие.

— Ты собралась в церковь? — спрашиваю девушку. — Сегодня вторник.

— Не понимаю ваш вопрос… — Настя смущается и это удивительно ей идет.

— Хм, я что, перепутал языки? Вроде на русском спросил…

— Извините, — лепечет еще более взволнованно.

— Твой внешний вид навевает мысли о походе в церковь, — объясняю ей. — Если ты верующая, то мы найдем тебе церковь, католическую, христианскую. Но службы обычно по воскресеньям.

— Я так оделась не для церкви! — обиженно отвечает девушка.

— Да? А куда?

— Вы сказали, что я ваш секретарь, велели купить одежду… я так поняла, что нужен официальный стиль. Вот я и подготовилась…

— Ясно. Опять твои штучки с переодеваниями.

— Почему вы так говорите?! — у Насти краснеют кончики ушей, а я начинаю возбуждаться, до того это кажется мне сексуальным.

— Сама подумай. Я впервые увидел тебя в ночном клубе, в откровенном наряде. Потом ты еще женщиной кошкой была, потом нимфеткой. А сейчас монашка. Поневоле снова наводишь на мысль о ролевых играх. Надеюсь ты купила и нормальную одежду?

Да, я немного стебусь, с одной стороны испытывая легкое чувство вины, что довожу бедняжку, с другой — она так мило и трогательно реагирует, что трудно удержаться.

— Эта — нормальная! — восклицает Настя.

— Я не согласен. Переоденься, пожалуйста.

— Нет!

— Вообще-то это не просьба.

— А приказ? — вскидывается и обжигает взглядом.

— Именно.

Мне правда тяжко видеть красавицу, засунутую в столь скучные шмотки. Но она от моего приказа просто багровеет.

— Разве одежда так важна? Я что, неприлично выгляжу? Может быть лучше вы мне расскажете о моих обязанностях? Я могу, наконец, приступить к ним? Чтобы сбежать в конце концов поскорее отсюда… — последнюю фразу Настя произносит едва слышно, почти шепотом, явно для себя. Но у меня хороший слух.

Что конкретно невыносимо, я не стал уточнять, понимая, что Настя на грани. Принял решение сбавить тон, и отстал от девушки, переключившись на разглядывание россыпи веснушек на ее носу, которые придавали особенное очарование ее красоте.

Ингрид ставит перед нами тарелки с геркулесом, ворча себе под нос, что я совсем замучил девочку.

— Ты правда так считаешь? Еще кто кого замучил, — бурчу недовольно.

— Что сказ Ингрид? — спрашивает Настя, которой видимо неуютно, когда в ее присутствии общаются на незнакомом языке.

— Что ты ужасный работник, нельзя так с шефом.

— Правда?

— А то. В Голландии все женщины очень послушные.

— Да что вы говорите. А я, значит, скандалистка?

— Именно. И бунтарка.

— Ну, знаете ли…

— Вы будете кофе? — спрашивает Ингрид.

— Нет, спасибо, зайдем в кофейню.

На углу моего дома чудесное местечко, обожаю тамошние купажи. Непередаваемый аромат и вкус, которого не могу добиться дома, даже имея кофемашину последней модели немецкой фирмы.

— Пойдем, ты готова? — обращаюсь к Насте.

— Куда?

— На работу.

— Да, конечно.

На самом деле, я не представляю, что за работу ей можно поручить… Не официантки же в одном из своих заведений… Да и вообще, не для этого я ее привез сюда. У меня сегодня опять несколько встреч и куча дел, но как же хочется просто побродить с Настей по городу, увидеть свой родной Амстердам ее глазами.

— Зайдем, — показываю ей на кофейню. — Здесь великолепный кофе.

— Хорошо…

— Спасибо.

— За что?

— За то, что не споришь со мной.

Мы взяли два латте навынос и отправились в ближайший парк. Отпив кофе, Настя поднимает голову, подставляя лицо солнечным лучам. Мне безумно нравится ее вид — спокойный и счастливый, слегка возбужденный от новых впечатлений. Даже строгие и неуместные шмотки не могут ее испортить.

— День просто великолепный! Тут невероятно красиво… хочется обойти весь город пешком…

— Ты можешь это сделать.

— Нет… я же работать должна…

— Могу сделать тебя курьером, тогда придется поневоле обойти все, — говорю шутливо.

— Да я с радостью. Серьезно, Людвиг, я хочу работать. Хочу отдать долг…

— Расскажи, как вчера прошел шопинг, — перевожу тему. — Ты много купила?

— Достаточно.

— Хорошая попытка, но почему-то мне кажется, ты лжешь.

Настя молчит. Кладу руку на ее поясницу, и мы идем дальше, вдоль маленького пруда, где плавают утки. Чувствую тепло ее кожи, сквозь легкий жакет, а ее аппетитная попка всего в паре дюймов от моей ладони. Это волнует меня, возбуждает. Слишком сильное искушение… К черту и парк, и шопинг! Больше всего это весеннее утро мне хочется провести в одной постели с Настей. Но все слишком сложно. Больше никакого насилия… Я сам решил создать дистанцию. Босс и подчиненная, не больше. Целая куча причин, по которым мне надо держаться от девушки подальше.

— Кстати, я забыла сказать, — Настя вдруг отстраняется, отходит от меня, подходя к мостику через пруд. Касается перилл, наблюдая за птицами. — Звонила ваша невеста. Извините, что я взяла трубку. Надеюсь, это не навредило вашим отношениям. Мало кому понравится, когда у твоего жениха по телефону отвечает другая женщина.

— Невеста? — переспрашиваю с удивлением.

— Да, она именно так представилась.

— Хм, говорила по-русски?

Последнее время я встречался с Миланкой, и считал ее идеальной любовницей, достойной даже большего. Я раздумывал, что делать дальше, потому что обычно на этом этапе пресекал длительные отношения. Но с Миланой было все отлично, она не пыталась занять больше пространства, чем я ей выделил, была спокойной и понимающей. Мне нравилось, как она готовит, нравилась ее самодостаточность — она занималась бизнесом, имела несколько бутиков, и посвящала им много времени. Вот только Милана не говорит по-русски. Прикидываю в уме, кто мог мне звонить и так представиться. Скорее всего, это Катька. Манекенщица, мы познакомились на показе в Риме, и потом жили вместе несколько месяцев. Но она была слишком темпераментной и ревнивой. Это меня раздражало. И уж слишком нахально давала понять, что хочет большего, чем просто секс. Мы расстались три месяца назад. И теперь она имеет наглость звонить и говорить, что моя невеста?