* * *

Он считает тебя красавицей.

Он считает тебя красавицей.

Он считает тебя красавицей.

Эта мысль повторяется в моей голове. Это все, о чем я могу думать, пока пытаюсь заснуть той ночью.

– Мне кажется, с ним что-то не так, – говорит Темра.

– Ты о наемнике? Конечно, с ним что-то не так.

– Нет, с Петриком.

Это в конце концов отвлекает меня от назойливых мыслей.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не могу ничего от него добиться.

– Вы сегодня проговорили несколько часов подряд.

– И что с того? Он ни разу не сделал мне комплимента! Как будто меня вообще не существует. Он просто хочет поговорить о книгах, магии и о том, как сильно он вырос. Что вообще-то я нахожу вполне интересным, но он не проявляет ко мне абсолютно никакого внимания.

– И это означает, что с ним что-то не так?

– Это очевидно.

– Иногда люди просто не привлекают других людей.

– Я не это имела в виду. Будь оно так, я бы не стала беспокоиться! Но он же сказал, что не соблюдает обет безбрачия.

– Может быть, ему нравятся мужчины.

– Точно нет. Я уже спросила об этом.

Мне приходится прикрыть рот рукой, но мой приглушенный смех все равно вырывается наружу.

Что-то ударяет меня по голове, и мгновение спустя я понимаю, что это подушка Темры.

– Как ты смеешь смеяться надо мной!

Я смеюсь, уже не пытаясь этого скрыть.

– Бедная Темра. Толпы мужчин падают к ее ногам, но она не может заставить одного ученого обожать ее.

– О, я его заставлю. Он просто заставляет меня работать усерднее, чем прежде, вот и все.

– Почему тебя это так волнует? Он тебе нравится? Ты вообще хочешь быть с ним?

– Нет, но в этом и проблема! Я не знаю, как вести себя с человеком, который меня не хочет.

– Может, вместо этого тебе стоит обратить свой взор на наемника?

Она поднимает свою подушку с того места, где она упала рядом со мной.

– Я бы никогда так не поступила. Он твой, Зива.

– Он не мой.

– И все же я не собираюсь его соблазнять.

– Как хочешь.

– Я уже сделала свой выбор.

По лагерю разносится вой. Раньше мы слышали крики койотов, но этот вой совсем другой. Гораздо ближе. Гораздо опаснее.

Темра вскакивает на ноги и откидывает один из пологов палатки.

Я вижу, что огонь погас, но Келлин стоит, настороженно держа в руках меч.

– Оставайтесь в палатках! – кричит он.

Темра выскакивает наружу.

– Что ты делаешь? – кричу я ей вслед.

У меня нет другого выбора, кроме как последовать за сестрой.

Рея в бешенстве. Я слышу, как ее копыта стучат по земле, как она натягивает веревку. Раздается испуганное ржание.

Темра идет к ней, а я следую за сестрой по пятам. Хватаю веревку и глажу нос кобылы, бормоча успокаивающие слова. Я жду, что Темра погладит Рею по спине. Может быть, мы вскочим ей на спину, чтобы уехать. Вместо этого сестра тянется к свертку с оружием.

Она освобождает Полночь из ножен. Короткий меч такой же черный, как ночное небо.

Вой становится громче, и теперь я слышу шорох в листве.

Появляется искра, за которой следует ослепительный свет. Келлин снова разжег огонь. Я в замешательстве наблюдаю, как он срывает с себя рубашку, туго обвязывает ее вокруг одной из больших веток, сложенных рядом для приготовления завтрашнего завтрака. Затем, полив рубашку изрядной порцией масла из кувшина, наемник бросает ее в огонь.

– Ч-что происходит? – доносится из палатки Петрика.

Келлин вытаскивает из огня самодельный факел и поворачивается как раз вовремя, чтобы столкнуться с выскакивающим из-за деревьев волком.

Я не могу сдержать крика. На меня никогда раньше не нападали, и смотреть, как Келлин отбивается от зверя, брызжущего слюной, просто ужасно.

Волк приземляется прямо у ног наемника, и Келлин бьет по нему факелом, прежде чем вонзить острие своего длинного меча в спину хищника.

– Оставайся в своей палатке, Петрик! – кричит Темра, когда из-за деревьев показываются другие волки. Они кусают Рею за голени, от чего кобыла встает на дыбы, заставляя меня упасть на землю. Темра встает между тремя волками и лошадью, размахивая Полуночью.

Один из хищников прыгает на нее, и я заставляю себя не закрывать глаза, наблюдая, как сестра проталкивает короткий меч прямо в зияющую пасть. Острие рассекает затылок зверя, и, когда тот падает на землю, Темра теряет свое оружие.

– Вот! – кричит Келлин, бросая ей факел. Она ловит его без особых усилий и поворачивается, чтобы ударить следующего волка. Тем временем наемник, схватив свой длинный меч обеими руками, пронзает волков направо и налево.

Я с благоговением наблюдаю, как моя младшая сестра с отработанной легкостью защищает нашу лошадь и себя от волков. Она прижимает конец огненного факела к плечу одного из волков. Тот, взвыв от боли, скрывается за деревьями.

А потом факел чернеет, масло кончается, а обрывки рубашки Келлина разлетаются с легким ветерком.

За спиной Темры последний волк бежит сквозь деревья. Я бросаюсь к ней, толкаю на землю и разворачиваюсь как раз вовремя, чтобы принять всю силу атаки на себя. Острые когти впиваются мне в плечи, а длинные зубы – в горло. Я едва успеваю обхватить руками шею волка, толкая изо всех сил, чтобы не дать ему закончить начатое.

Богини, он такой тяжелый. Я едва могу дышать. Слюна и зловонное дыхание заполняют мой нос и рот. Я пытаюсь брыкаться, но у волка явное преимущество.

А потом тяжесть исчезает.

Келлин буквально сбрасывает хищника. Он перепрыгивает через меня, чтобы последовать за зверем, и добивает его своим оружием.

А потом на поляне воцаряется тишина. Не слышно ничего, кроме тяжелого дыхания и потрескивания маленького костра.

– Я… Теперь я могу выйти? – спрашивает Петрик.

Кажется, Темра что-то говорит в ответ, но я не слышу, что именно, потому что полуобнаженный Келлин наклоняется надо мной и касается моей шеи.

– Ты ранена? – спрашивает он.

Я снова не могу дышать. Смотрю на мышцы его живота, на то, как они пульсируют от его напряженного дыхания, как пламя отбрасывает на них призрачный свет.

Я на грани истерики. Мне нужно немного пространства. Однако я не хочу быть грубой, отталкивая его. Слова. Мне нужно найти слова.

– Мои плечи, – с трудом выговариваю я. Думаю, раны неглубокие, но их нужно промыть.