(от латинского corpus, что означает тело). Не могла бы ты написать ей и объяснить необходимость ношения корсета для женщин из приличного общества? Полагаю, мне не надлежит поднимать столь щепетильные и деликатные вопросы.

Твой любящий брат Эрнест.

Часть V

Ноттингем, 1912

Как начать и как отпустить? Она должна совершить прыжок из обыденного в неизвестное.

ДЭВИД ГЕРБЕРТ ЛОУРЕНС, «РАДУГА»

Глава 30

Монти

Монти сидел рядом с мамой на диване. В животе начинал завязываться узел, как давным-давно в детстве, когда они еще жили в старом доме. Теперь Монти было почти двенадцать, и прошлое виделось далеким и смутным. Не считая узлов в желудке. Живот остался таким, как раньше, с предрасположенностью к узлам, коликам и урчанию по ночам.

– Мы ждем гостя на обед.

Мама остановилась и посмотрела на золотые дорожные часы на каминной полке.

– По-моему, Эрнест забыл. Ох!

Отложив книгу, она прикурила сигарету. Мама теперь постоянно курила, иной раз прикуривая новую сигарету, когда предыдущая еще дымилась в пепельнице.

– А кто придет на обед?

Монти перевернул страницу энциклопедии водоплавающих птиц. Он старался запомнить всех: гривистый гусь, мраморный чирок, черношейный лебедь, шпорцевый гусь, странствующая свистящая утка, красноносый нырок. Какие красивые названия!

– Бывший ученик твоего отца, некий мистер Лоуренс. Он хочет найти работу в Германии, и папа пригласил его на обед, чтобы помочь. Скорее всего, он зануда, и я бы лучше почитала книгу.

– Могу помочь, – вызвался Монти. – Поговорю с ним.

Она провела рукой по волосам мальчика.

– Обожаю тебя, Монти. Что бы я без тебя делала? Твой папа утверждает, что мистер Лоуренс – юный гений.

Столбик пепла с сигареты упал на юбку. Она рассеянно стряхнула пепел и добавила:

– Кажется, он писатель и поэт. Редкость для Ноттингема, правда?

Монти меланхолично листал книгу. Он любил читать, сидя близко к маме.

– Ты слышала о белолицей свистящей утке, мам? Правда, чудесное название?

– Ох уж эти твои названия, Монти! Ты скоро будешь как папа.

Она вздохнула и затянулась.

– А я встречаюсь с единственным на весь Ноттингем поэтом, чтобы помочь ему сбежать в Германию. Ирония судьбы, nein?

Монти вскочил с места, услышав шаги на дорожке. Папа? Отец всегда открывал дверь и восклицал: «Я дома!» – как только ступал на коврик. Вместо этого Монти услышал долгий перезвон колокольчика.

– О нет! Поэт пожаловал, а папа и вправду забыл!

Фрида поднялась и поправила прическу.

– Впусти его, Монти. Я хочу докурить сигарету.

Монти солидно откашлялся. В отсутствие отца он – хозяин дома, и следует вести себя подобающим образом. Он выпрямился во весь рост и открыл дверь, умирая от любопытства: как выглядит настоящий поэт?

– Здесь живет мистер Уикли?

У поэта были рыжевато-каштановые волосы, густой волной падавшие на лоб, усы мармеладного цвета и очень яркие глаза, мерцающие, как сапфиры в кольцах тети Нуш. Он чем-то напоминал лиса, худого и голодного.

– Входите, сэр. Папа еще не вернулся, а мама дома.

Внимательно рассмотрев поэта, Монти заметил очень блестящие ботинки с тонкими подошвами. Отсутствие шляпы и трости указывало на то, что поэт не является настоящим джентльменом.

– Не называй меня сэром. Мы ведь не в школе, правда? Это твои сестры?

Мистер Лоуренс кивнул в сторону сада, однако его синие глаза шарили по коридору.

– Да, сэр. Барби семь лет, а Эльзе десять.

– А ты? Сколько тебе лет?

– Я – Монти, мне одиннадцать, скоро исполнится двенадцать.

– А чем ты увлекаешься, Монти?

– У меня есть очень ценная коллекция марок, сэр. И я учу названия водоплавающих птиц.

Монти подумал, что нужно упомянуть о поэзии – вероятно, гениев не слишком интересуют марки, и поспешно добавил:

– А иногда я читаю стихи, сэр.

– Чепуха! Поэзия скучна для мальчиков. А вот птицы – это интересно. Какая твоя любимая?

Монти уставился на поэта во все глаза.

– Странствующая свистящая утка, сэр.

Поэт наклонился, так что его блестящие глаза оказались прямо перед Монти.

– Отличное название. А что она делает?

– Странствует и издает чрезвычайно любопытные звуки. Свистящие утки бывают разные. Рассказать вам, как они называются?

– С радостью послушал бы, только, боюсь, меня ждет миссис Уикли.

Гость посмотрел через его плечо, и Монти заметил на пороге гостиной маму.

– Добрый день, миссис Уикли. Меня зовут Лоуренс. Ваш муж был моим любимым профессором. Очень мило с вашей стороны пригласить меня на обед. Мы с Монти обсуждали водоплавающих птиц.

– Проходите, мистер Лоуренс. Монти просто бредит водоплавающими птицами, да, милый?

– Я еще недавно работал учителем и прекрасно разбираюсь в мальчишеских увлечениях. – Мистер Лоуренс засмеялся свистящим смехом – будто ветер зашумел в печной трубе. – В свое время я мечтал заниматься ботаникой и прекрасно понимаю, почему тебе нравятся водоплавающие птицы, Монти. В следующий раз расскажешь мне о птицах, а я тебе – о цветах. В них таится волшебство, правда?

– Не нужно так пристально смотреть на гостя, Монти. Иди поиграй с сестрами. Мы с мистером Лоуренсом хотим поговорить о Германии. Тебе будет скучно.

Фрида повернулась к мистеру Лоуренсу. Монти заметил, что ее глаза сияют, а рука трепещет у горла, словно мотылек.

– Но я хотел…

Монти хотел спросить, не почитает ли мистер Лоуренс стихи. Он никогда не слышал, чтобы поэт говорил с дербиширским акцентом. В школе они изучали только знаменитых поэтов: лорда Байрона и лорда Теннисона. Возможно, мистер Лоуренс почитает стихи о битвах, что-то вроде «Атаки легкой кавалерии».

Он умоляюще посмотрел на мистера Лоуренса и вдруг понял, что больше не интересует поэта. Тот смотрел на маму: так внимательно, словно неожиданно получил по почте новую редкую марку. Это напомнило Монти, что отец недавно вручил ему конверт с красивейшей красно-желтой маркой, которую нужно отпарить. Он пожал плечами и позволил матери запечатлеть на его щеке звучный поцелуй. Возможно, мистер Лоуренс почитает стихи за обедом.

Глава 31

Фрида

– Присаживайтесь, мистер Лоуренс, – указала Фрида на коричневое бархатное кресло со львиными лапами вместо ножек.

Это было любимое кресло Эрнеста, самое удобное и мягкое, а молодой человек, который со смущенным видом стоял перед ней, явно нуждался в заботе. Худой, ноги как карандашики, и бледный, словно встал со смертного одра. Лишь синие глаза, с любопытством смотревшие на хозяйку, горели яростным блеском, который противоречил слабой конституции их обладателя. Он кого-то напоминал, но Фрида не могла понять, кого именно.

– Благодарю за приглашение, миссис Уикли. Очень любезно с вашей стороны.

От его мелодичного голоса, теплого и пылкого, по спине пробежали мурашки. Потянувшись за сигаретами,