Теперь его слово — слово Найджела Мерритона — стало пустым звуком.

Следующий час или два показались невероятно мучительными. Он сидел молча, с белым лицом и отсутствующим взглядом. И в самом деле ситуация получилась ужасной. Он сам привел механизм в движение, сам пригласил неутомимого Гамильтона Клика — и теперь тот назвал Найджела убийцей.

Его посадили в небольшую камеру, подальше от зевак, которые тут же явились в полицейский участок — новости в сельской местности распространяются моментально, особенно когда такая гадюка, как Боркинс, болтает направо и налево. Хотя, оказавшись под замком, Найджел получил время, чтобы все обдумать, вышагивая туда-сюда по крошечной камере с зарешеченным окном, расположенным слишком высоко, чтобы человек мог дотянуться до него. И еще здесь лежал соломенный матрас, на который можно присесть.

На второй день заключения к нему пришел посетитель. Это была Антуанетта. Грубый деревенский парень, которого взяли в полицию за его силу, носил форму так, словно она с чужого плеча. Он объявил о прибытии девушки. Эта новость ударила Найджела, словно плеть. Он не хотел, чтобы его возлюбленная видела его в таком виде. Так что, несмотря на свое отчаянное положение, молодой человек попытался изобразить на лице улыбку.

— Как я предполагаю, Беннет, мне позволят увидеться с мисс Брелнер? Или мое мнение значение не имеет? — поинтересовался он у тюремщика.

— Да, сэр, — похоже, Беннет был удручен той ролью, что вынужден был выполнять.

— Какие-то ограничения?

Беннет только перекрестился.

— Хорошо. Но если вы хотите, сэр Найджел, я мог бы отменить…

— Лучше скажите, что происходит?

— Констебль Робертс приказал, чтобы я оставался с вами, но я могу отвернуться, — ответил Беннет, сильно покраснев. — Так я провожу к вам леди?

— Да.

Вошла Антуанетта. Ее платье было из мрачной серой ткани, из-за которого она еще больше, чем обычно, напоминала фею. Лицо закрывала серая вуаль, сильно походившая на клочок тумана.

— Найджел! Мой бедный Найджел!

— Все в порядке, Антуанетта.

— Найджел… Все это невозможно! Совершенно невозможно! О чем ты думал, собираясь убить Дакра? Однако я знаю, это сделал не ты… Но теперь-то, теперь-то надо что-то сделать, дорогой! Нельзя допустить, чтобы ты пострадал за чьи-то грехи. Так не должно быть!

Мерритон слабо улыбнулся девушке и сказал, насколько она красива. Потому как бесполезно объяснять тщетность каких-либо усилий. Существовали револьвер и пули. И все это принадлежало ему. Тут сказать было нечего.

— Они мне не верят. Говорят, что это я убил несчастного Уинна, а Боркинс — настоящий дьявол! — рассказал им фальшивую историю и фактически подтвердил под присягой, что видел Дакра Уинна на дорожке возле окна моей спальни, что видел его смерть. Конечно, это возмутительная ложь, но полицейские ему поверили.

— Найджел! Как он посмел?!

— Кто? Боркинс?

— Как он посмел? Ваш дядя Хоу, он бы в гробу перевернулся, узнай он об этом!

Лицо Антуанетты неожиданно напряглось, в уголках глаз появились слезы. Она положила руки на плечи возлюбленному, а потом потянула его, заставив чуть нагнуться, так, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Дядя Густав просил меня сказать вам, что не верит в выдвинутые против вас обвинения, — мягким голосом произнесла она. — Он собирается провести независимое расследование. Он чувствует себя таким несчастным из-за всего случившегося. Какую ужасную паутину они сплели вокруг вас, какой отвратительный заговор!.. Найджел, дорогой, почему вы не сообщили нам, что это вовсе не ваши друзья, а детективы? Почему не сказали, что они приехали не просто в гости, а чтобы расследовать исчезновения? Если бы вы только сказали об этом…

Мерритон на мгновение замер, а потом наклонился и нежно поцеловал Антуанетту в лоб.

— И что тогда изменилось бы, моя дорогая?

— Я заставила бы вас отослать их! Непременно сделала бы так! — с чувством воскликнула девушка. — Они не должны были приезжать. Или приехать только в том случае, когда вы были бы полностью уверены в собственной безопасности. Я ведь чувствовала, что вот-вот должно случиться что-то ужасное. Я боялась за вас, так боялась! И даже не могла сказать почему! Я продолжала смеяться над собой, пыталась отвлечься, слушала — как вы назвали это? — блюз… И вот оно случилось!

Найджел кивнул.

— Случилось…

Беннет, взглянув на наручные часы, повернулся.

— Извините, сэр Найджел, — пробормотал он. — Но время вышло. Десять минут — то самое время, которое можно позволить заключенному, и боюсь, что молодая леди должна идти. Мне, конечно, все равно, но если кто-то узнает… Так что, можно сказать, время вышло.

— Несомненно, Беннет, хотя в разных обстоятельствах разные люди ведут себя по-разному, — возразил Мерритон с холодной, суровой улыбкой. — Тебе не нужно ничего опасаться. Антуанетта, суд будет еще не скоро, и к тому времени я постараюсь нанять самого хорошего адвоката, чтобы он защищал мои интересы. Этот узел должен быть разрублен, нужно только нащупать слабое звено. А пока все улики против меня. Вы же знаете наши суды. Так что будем надеяться на лучшее.

Еще секунду Антуанетта не отпускала его. В это мгновение лицо ее приняло решительное выражение. А потом она с отрешенным видом отступила и отвернулась. Найджелу показалось, что в этот миг она едва сдержалась, чтобы не броситься ему на шею.

Когда же девушка ушла, Мерритон сел на край узкой кровати и опустил голову, закрыв лицо руками. Ситуация казалась совершенно безнадежной. Каковы его шансы, если инспектор Клик реально выступит против него? Гамильтон Клик за свою жизнь разрешил тысячи загадок, которые ставили в тупик самых опытных дознавателей! И скорее всего он вряд ли признал бы, что в этот раз совершил роковую ошибку. В осознании этого Найджел находил некое мрачное удовольствие. Вот только если бы жертвой этой ошибкой оказался не он…

* * *

Найджел просидел достаточно долго, размышляя, напрягая утомленный разум в попытках найти выход из сложившегося безвыходного положения. А потом тяжелые шаги Беннета, обутого в грубые ботинки, вернули его к реальности.

— К вам другой, посетитель, сэр, — проговорил он. — Джентльмен, которого я видел у вас в «Башнях Мерритонов». По-моему, его зовут, Уэст, сэр. Констебль Робертс сказал, что вы можете увидеться с ним.

«Милый констебль», — с горечью подумал Мерритон. Его рот вновь скривился в наигранной улыбке. А потом он неожиданно ощутил странное облегчение. Это что: крысы покидают тонущее судно? Был еще старый доктор Бартоломью, который пришел, сказал ему парочку одобряющих фраз, передал парочку книг, чтобы узник не скучал; только вот разве мог человек читать книги в таких обстоятельствах? А теперь Тони Уэст — пять футов и три дюйма мужественности, и выглядел он так, словно готов был с голыми руками броситься на огромного тюремщика. А руку Найджелу он сжал с такой силой, словно хотел ее сломать.