За окном послышался шум автомобиля, потом каблучки зацокали по ступеням, на кухню вихрем ворвалась Лиза.

— Привет, — на бегу бросила она Мирославе и повисла на шее Богдана.

— Вы едите! — воскликнула она притворно-негодующе. — А я тут с голоду помираю!

— Надо домой пораньше приходить, — сказал Богдан и прибавил газ под закипающей кастрюлей.

Вскоре горячие пельмени были разложены по тарелкам. Кот, яростно вопя, требовал свою долю, не реагируя на увещевания:

— Подожди, Вася, они горячие.

После ужина и мытья посуды, влюбленная парочка отправилась гулять по саду, Василий счел своим долгом присматривать за ними, а Мирослава, сославшись на дела, отправилась в свою комнату, где, собственно, и погрузилась в чтение книги о Клеопатре…

А кто сказал, что чтение — это не дело?

Время пролетело незаметно, и после одиннадцати Мирослава улеглась спать.

Разбудил ее зазвеневший сотовый, Мирослава дернула за шнурок светильника. Полпервого ночи.

— Да, — отозвалась она на ночной звонок.

— Простите, — услышала она голос учительницы Алены Саранцевой, — я знаю, что уже поздно.

— Ничего страшного, Алена, вы что-то вспомнили?

— Да, я долго думала, волновалась за нас с Федей и неожиданно вспомнила разговор своих родителей о той неприятной истории в школе…

— Да, да, я вас внимательно слушаю.

— Мама тогда упомянула, что разговор подслушал сторож. — Саранцева тяжело дышала в трубку.

— И что?

— Его тут же затащили в кабинет к директору, и там провели с ним профилактическую беседу.

— Он жив?

— Да. Теперь он старый дед. Живет на даче. Сын пропил квартиру. Но я не помню его фамилию. И не знаю, где именно находится его дача.

— Алена, большое вам спасибо! Остальное я узнаю сама.

— Но вы ведь верите, что мы с Федей никакого касательства к этой истории не имеем?

— Верю.

— Честное слово?

— Честное слово, — улыбнулась Мирослава непосредственности и доверчивости педагога и отключилась.

Утром она поднялась чуть свет, чтобы поговорить с Богданом до того, как он уедет на службу.

— Вы уже проснулись? — удивился Трофимов-младший, отрываясь от чашки кофе: — Вам налить?

— Нет, с вашего позволения я заварю себе чай.

— Как хотите. Так что же вас подняло в такую рань?

— Богдан, вы что-нибудь слышали о стороже школы, в которой учился Олег Коршунов.

— О стороже? — изумился он, поняв по ее взгляду, что не ослышался. Спросил: — А что с ним не так?

— Мне нужно знать имя, отчество, фамилию этого сторожа и где он теперь обитает.

— Наверное, в своей городской квартире по месту жительства…

— А вот и нет, по моим оперативным данным, городскую квартиру сторожа пропил его сын, и ему приходится теперь ютиться на даче.

Богдан хмыкнул:

— Когда вы успели навербовать у нас агентов, которые и по ночам трудятся не покладая рук?

— Работа у меня такая, — загадочно отозвалась Мирослава, не собираясь раскрывать свой источник информации.

— Хорошо, задание понял, — отчеканил он, поднимаясь со стула, — вечером все доложу, разрешите отбыть на службу?

— Отбывайте, — махнула она рукой.

В дверях он обернулся:

— Надеюсь, вы мне потом объясните, зачем вам понадобился этот сторож?

— Всенепременно.

И вскоре серебристый «Опель» выехал со двора.

На запах яичницы с колбасой, которую решила пожарить на завтрак Мирослава, первым прибежал Василий и тотчас получил свою долю. Пока он крутился возле горячего куска колбасы, появилась и Лиза.

— Ой, Мирослава, прости меня! Я проспала!

— Знамо дело, — подмигнула та, — после ночи любви спится сладко.

— Да ладно, — отмахнулась слегка покрасневшая девушка, — это совсем не то, что ты подумала.

Мирослава не выдержала и захохотала, Лиза посмотрела на детектива и тоже рассмеялась. Наевшийся Василий махнул хвостом и удалился, вероятно, подумав: «Ох уж, эти женщины»…

— Ладно, ты можешь смеяться сколько тебе угодно, — сказала Лиза, наморщив усыпанный веснушками нос, — но я обещаю, что, начиная с завтрашнего дня, буду добросовестно кормить тебя завтраками и ужинами. А на обед буду оставлять еду, которую легко разогреть.

— Спасибо, Лизочка, — улыбнулась Мирослава, — но это не является обязательным условием.

— Знаю, знаю, ты великодушна, а мы с Богданом — два поросенка. — Она прижала указательный палец к своему и без того курносому носику и забавно захрюкала: «Хрю-хрю».

Мирослава прыснула:

— Тебе идет.

Позавтракав, они разбежались по своим делам, оставив домовничать Василия.

Семен, распахнувший перед детективом дверь в салон автомобиля, был сражен наповал ее фразой:

— Сема, сегодня мы с вами едем в бордель.

— Куда, куда? — ошарашенно переспросил он, хлопая глазами, как сова на солнце.

— В «Милый друг», у вас это заведение, кажется, называется массажным салоном.

— Ах, это, — несколько успокоился Семен и догадался, — вы хотите узнать, не вызывал ли Коршунов девиц оттуда в день своей гибели?

Мирослава кивнула, и Семен приосанился от осознания того, что оказался на высоте.

Владелица «Милого друга» — бывшая фотомодель регионального уровня Людмила Константиновна Ветрова, узнав, что к ней приехали гости, сама вышла им навстречу.

Она уже знала от своих осведомителей, что в город приехал частный детектив, нанятый самими Трофимовыми, и была уверена в том, что рано или поздно Волгина появится на ее пороге. Так что никаких неожиданностей…

Детектив и хозяйка «Милого друга» оценили друг друга в одно мгновение, и, как ни странно, обе остались этой оценкой довольны.

— Людмила Константиновна Ветрова, для вас просто Людмила, — улыбнулась бывшая фотомодель.

— Мирослава Игоревна Волгина, можно просто Мирослава, — в тон ей ответила детектив.

— Прошу вас в мой личный кабинет, там нам никто не помешает.

— Я, пожалуй, подожду в машине, — произнес Семен, о котором, казалось, все забыли.

— Зачем же в машине! — всплеснула руками Ветрова. — Пройдите с Катенькой, девочки вас накормят и напоят.

— Я при исполнении, — строго оборвал ее Семен.

— Я же не сказала, что спать уложат, — мягко рассмеялась Людмила Константиновна, — а только накормят и напоят, так что честь вашего водительского и охранного мундира не пострадает. За свою мужскую честь тоже можете не беспокоиться, — подмигнула она Семену, — девочки у меня смирные.