Взъерошив волосы брата, Рид сделал глоток кофе.

— Я проясню все с отцом и твоей матерью. При одном условии…

Мальчик тут же насторожился:

— Каком?

— Ты должен избавиться от этой идиотской формы и начать носить джинсы и кроссовки.

Нижняя губа ребенка дрогнула, его глаза просияли, и в порыве благодарности он сорвался со стула и бросился на шею брату.

Сердце Лайлы переполнилось чувствами, когда Рид обнял мальчика в ответ, и она улыбнулась Конни. И тут Рид перехватил ее взгляд поверх головы Майка, и Лайла могла поклясться, что видела, как еще один кусок его ледяной стены разбился вдребезги.

Боже, она влюбилась… Рид Хадсон не был черствым, он просто слишком долго защищался, и это стало его образом жизни. Рид неотрывно смотрел на нее, и даже на расстоянии Лайла чувствовала, как этот пылкий взгляд пробирает ее до костей.

Да, это была любовь. Без будущего. Без хеппи‑энда. Она попала в серьезную переделку, сулившую беспросветную боль.

Спустя несколько часов Рид договаривался со своим отцом:

— Майк может остаться со мной. Он ненавидит свою дурацкую школу, так зачем держать его там, если я предлагаю альтернативу?

Рид и сам удивлялся тому, что предлагал этот вариант, но, с другой стороны, он точно знал, почему так поступал. Он побывал на месте Майка и прекрасно понимал, что именно чувствовал ребенок, отправленный в школу‑интернат, откуда и домой‑то приедешь разве что на Рождество и иногда — на лето. Зачем же заставлять Майка и дальше терпеть весь этот ужас? Перед мысленным взором Рида стояло лицо ребенка со слезами на глазах, и он знал, что не отправит брата обратно туда, где он был так несчастен.

— Мы вместе проведем лето, и, если ему понравится, он может пойти в школу здесь, — твердо продолжил Рид, произнося это единственным тоном, который уважал его отец. — Всего в нескольких кварталах отсюда есть хорошая школа.

Перед разговором с отцом Рид успел тщательно изучить этот вопрос.

— Даже если бы я захотел разрешить ему остаться, мать Майка ни за что не согласится, — пробормотал Роберт Хадсон.

— Да брось ты, отец, — усмехнулся Рид. — Сам знаешь, Сюзанна согласится с чем угодно, лишь бы отделаться от сына.

Отец фыркнул, шумно выдохнув:

— Верно. Не знаю, чем я думал, когда женился на ней.

Рид, наверное, догадывался, чем думал отец, но речь шла не об этом. Хотя стоило признать, что отец быстро пришел в себя. Его брак с Сюзанной продлился чуть больше года. А потом эта стяжательница исчезла из их жизни. Слава богу.

— Так ты не против, чтобы Майк остался со мной?

— Я согласен, — сказал отец после долгой паузы. — Завтра я позвоню в школу, скажу им, что он не вернется. А потом сообщу Майку.

— Хорошо. — Рид был готов бороться за младшего брата, но тот факт, что все прошло так спокойно, значительно облегчал ситуацию. — Как там Николь? Есть новости о ребенке?

Отец вздохнул:

— Она чувствует себя прекрасно, но врач говорит, что, возможно, придется подождать еще две недели.

Трудно поверить, что отец по‑прежнему плодил детей, на которых у него, похоже, никогда не было времени. Но Роберт упорно женился на женщинах все моложе и моложе, которые всякий раз настаивали на рождении детей.

— Передай ей привет от меня.

— Передам. — Голос отца смягчился. — Спасибо. Я ценю это. Что же касается другой темы, — добавил отец, — то кто сказал, что эта женщина может бросать трубку во время разговора со мной?

Рид засмеялся:

— Никто не говорит Лайле, что делать. Ей самой пришла в голову эта идея, пока ты произносил свою гневную тираду.

— Ха! Что ж, она мне понравилась. В ней есть стержень.

Удивленный, Рид подумал о том, что отец и понятия не имел, насколько был прав. Повесив трубку, Рид откинулся на спинку кресла и посмотрел на угол стола. Еще прошлой ночью они с Лайлой сливались здесь друг с другом, срывая одежду, потеряв разум от страсти. Стоило воспоминаниям хлынуть в сознание Рида, и его тело затвердело как камень. Он попытался выкинуть мысли о Лайле из головы, чтобы сосредоточиться на новой порции проблем.

Месяц назад он жил в отеле, и его волновали лишь работа и периодические призывы о помощи со стороны братьев и сестер. Теперь ему надо было думать о доме, экономке, младенце и двенадцатилетнем ребенке. Конни в одиночку вряд ли сможет должным образом заботиться о доме и двух детях. Значит, требуется няня. А пока он ее не нашел, нужно оставить здесь Лайлу.

Хотя эта идея нравилась телу, мозг посылал сигналы тревоги. Но иного выбора не было. И Лайла, разумеется, должна была понять, почему ей нужно задержаться здесь дольше, чем она планировала.

Приняв твердое решение, Рид вышел из кабинета, прошел по коридору до комнаты Лайлы и тихо постучал в дверь. Коридор освещали лишь ночные лампы. Дверь спальни Рози была приоткрыта, а комната Майка оказалась запертой. В доме было тихо, словно все вокруг затаило дыхание. Совсем как Рид.

Лайла открыла дверь, и первым делом до Рида донесся аромат земляники. Еще влажные после душа волосы волнами сбегали по ее плечам. На ней не было ни капли косметики, и все‑таки она казалась красивее всех остальных знакомых ему женщин.

Сердце подпрыгнуло у Рида в груди, когда он взглянул ей в глаза. Сегодня Лайла надела ярко‑желтую ночную сорочку с изображениями щенков разных пород от пуделей до немецких овчарок. Сорочка с глубоким овальным вырезом и короткими рукавами доходила Лайле до середины бедра. Секунду‑другую Рид даже говорить не мог. Потом наконец он снова поднял взгляд и спросил:

— Любишь собак?

— Что? О. — Она пожала плечами. — Да, люблю. — И тут же спохватилась: — Что‑то не так? Дети в порядке?

— Все в порядке, — поспешил заверить Рид, ослабляя волнение, вспыхнувшее в ее глазах. Наверное, стоило подождать с разговором до утра. Но отступать уже было слишком поздно. — Нам нужно поговорить, Лайла.

Что‑то оборвалось у Лайлы внутри, стоило ей услышать эти слова. «Не самый лучший способ начать разговор», — подумала она, отступая и жестом приглашая Рида в свою комнату. На мгновение Лайла пожалела, что он увидел ее в «щенячьей» ночной рубашке, но потом эта мысль уступила место другим, более мрачным раздумьям. Она знала, о чем будет этот разговор.

После прошлой ночи, когда они занимались по‑настоящему восхитительным сексом, Лайла ждала, что Рид сделает один гигантский шаг назад. Но это оказалось бы весьма кстати, ведь она уже решила, что единственным способом сладить со своими чувствами к Риду было бы уехать. Как можно быстрее.

Теперь, увидев, как Рид обращается не только с Роуз, но и с Майком, Лайла верила в то, что он не станет относиться к детям холодно. Особенно после того, как он был так мягок с братом, позволив тому переехать в его дом. Ничто, кроме понимания и доброты, и не требовалось ребенку, которого доверяли заботам Рида.