Во внутреннем дворике замка он огляделся. Торговцы открывали свои лавочки. Начинался новый день. Кухонная прислуга копалась в огороде в поисках свежих овощей к господскому столу. К кладовой пыхтя спешил мальчишка с увесистым кулем на спине.

Логан заторопился было к площадке, где сокольничие обучали своих питомцев, как вдруг…

Ему показалось, что он попал в эпицентр крохотного смерча! Гигант Логан даже не покачнулся, но от сокрушительного толчка тот, кто налетел на него, распростерся на земле.

Логан ошеломленно уставился на Солейс. Даже сейчас, встрепанная и растерянная, она была очаровательна! Губы его растянулись в улыбке.

— Вы никогда не пробовали просто ходить? — насмешливо осведомился он, протянув девушке руку. Логан поднял ее рывком, и она оказалась у него на груди. — Ты что-то рано, — шепнул он.

Они смотрели друг другу в глаза, объятые знакомым огнем. Солейс неохотно отступила на шаг.

Его взгляд скользил по опушенным ресницами, глубоким, как лесные озера, глазам, по упрямому, чуть вздернутому носу, по припухшим губам. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Солейс приоткрыла рот и покачала головой. Заметив, что она смущена, Логан с трудом скрыл удовлетворенную усмешку.

— Стало быть, ты пришла помочь мне?

— А ты нуждаешься в моей помощи?

— Твоя помощь может быть бесценна.

Логан подошел к клетке в самом конце ряда, где на высоком шесте, нахохлившись, сидел белоснежный сокол. Логан изнывал от желания. Всю ночь напролет лицо Солейс стояло у него перед глазами, а утром он понял, что не способен сосредоточиться на занятиях. Ему хотелось одного — оказаться внутри ее.

— Логан, — прошептала Солейс. — Почему ты сам не сказал мне?

— Не сказал? О чем? — Он нахмурился.

— Неужели ты надеялся, что я ни о чем не догадаюсь?

Логан оцепенел. Сердце у него упало, а потом быстро заколотилось. Значит, она догадалась? Но как? Много ли ей известно? Мысли лихорадочно теснились у него в голове.

— И для чего было делать из этого тайну? Тем более от меня. Я и в самом деле не понимаю, почему ты так поступил.

Логан устало покачал головой.

— Стоит ли поднимать такой шум из-за ерунды? — пробормотал он, надеясь понять, о чем идет речь.

— Это же измена! Если моя мачеха когда-нибудь пронюхает, что это сделал ты, она велит бросить тебя за решетку!

— Собираешься ей рассказать?

— Конечно же, нет! — возмутилась Солейс, и Логан заметил, как обиженно дрогнул ее голос.

Значит, она имеет в виду то, что произошло в донжоне! Наверное, догадалась, что это он прикончил стражника.

— У меня не было другого выхода.

— Но ослушаться мою мачеху…

Логан нахмурился.

— Ослушаться?

— Это было так безрассудно… так смело с твоей стороны! Если бы ворота успели закрыть, сейчас я уже была бы в лапах у Баркли!

— Ворота! — с облегчением выдохнул он. Так вот она о чем! Логан расхохотался. — Похоже, ты обязана мне жизнью!

Солейс энергично кивнула.

— И вечной благодарностью! — Ее изумрудные глаза скользнули по его губам.

Жаркая волна желания накрыла Логана с головой. Кровь Христова! Да он загорается от одного взгляда этой чертовки! Логан уставился на сокола. Чем раньше он покончит со своими занятиями, тем скорее останется наедине с Солейс. Все его тело ныло от неудовлетворенного желания. Еще ни одна женщина не действовала так на Логана. Ни одна женщина так не занимала его мысли, не овладевала всем существом.

Вытащив приманку, Логан отступил от шестка. Солейс не отодвинулась, когда он оказался так близко к ней. Неужто она тоже так сильно хочет его?

— Скажи, что мне сделать? — спросила девушка. Невеселая усмешка тронула губы Логана.

— Не провоцируй меня.

Солейс опустила голову, но он успел заметить, как дрогнули ее губы. Усмехнувшись, она подобрала юбки, подошла к перевернутой клетке, уселась на нее и начала наблюдать за ним.

Логан вышел на середину площадки. Широко расставив ноги, он поднял приманку и завертел ею над головой. Белоснежный сокол насторожился, переступил с ноги на ногу, а потом впился в Логана блестящими, черными глазами.

В воздухе раздался хриплый крик, и Логан, вскинув голову, увидел черного сокола. Устроившись на ближайшем шестке, он не сводил с приманки голодных глаз.

Логан неторопливо вертел над головой тяжелый мешочек, наполненный песком и обшитый птичьими перьями, описывая широкие, ровные круги, и в который уже раз напоминал себе, что его задача — следить за своими питомцами, а вовсе не за Солейс. Но вот беда — глаза его сами собой возвращались к девушке. А на нее, безусловно, стоило посмотреть, особенно сейчас, когда она горделиво, будто королева, восседала на опрокинутой старой клетке. Впрочем, в своем роскошном платье из голубого бархата Солейс и походила на королеву.

Логан все быстрее и быстрее вращал приманку, слыша, как она со свистом рассекает воздух у него над головой.

— Ну хватай же, проклятая птица! — пробормотал он. Белоснежный сокол, словно обидевшись на его слова, встопорщил перья и пронзительно крикнул.

Смерив Логана возмущенным взглядом, птица переступила лапами и демонстративно повернулась к нему спиной. Солейс ехидно усмехнулась.

Логан бешено вращал приманку, пока у него не заболела рука. Наконец он с проклятием отшвырнул приманку в сторону.

— Чудесно! Так ты никогда не научишься охотиться! — процедил он сквозь зубы.

— Нельзя ведь винить в этом сокола. Он не может летать с такой скоростью.

Логан обернулся. Глаза его потемнели и стали почти черными. Подобрав с земли приманку, он пригладил растрепанные перья и с поклоном подал девушке увесистый мешочек.

— Может, попробуете сами, миледи?

Солейс подошла к нему, взяла приманку, отпустила бечевку подлиннее и повернулась к Логану спиной. А тот мечтал об одном — обхватить ее за талию и прижать к груди. Проклятие! Напрягшаяся плоть болезненно пульсировала.

Солейс мелодично свистнула, и сокол тут же насторожился. Птица покосилась на нее через плечо, и девушка нежно заворковала:

— Пойдем, милая. Нельзя лениться, детка! Будешь сидеть весь день на шестке — разжиреешь, как каплун!

Подбросив кверху приманку, она начала крутить ее над головой. Белый сокол забеспокоился, переступил с ноги на ногу и заинтересованно уставился на Солейс.

Девушка, подражая старому Бену, издала повелительный свист, заставляя сокола броситься на жертву. Блестящие глаза птицы впились в мохнатый клубок перьев, с легким шорохом рассекающий воздух. Солейс продолжала равномерно крутить приманку над головой. И вдруг сокол с пронзительным криком сорвался с шеста, взмыл в высоту и, сделав небольшой круг, камнем упал на приманку. А потом как ни в чем не бывало вернулся на свой шесток, зажав лапой мятый комочек перьев.