– Джеймс, я ужасно рад, что тебе удалось вырваться! Я уже думал, что ты не приедешь, сославшись на невероятную занятость.

Мужчина, который к ним подошел, был немного выше Синклера и на несколько лет старше, но так же строен и элегантен, как Джеймс. У него были иссиня-черные волосы, подстриженные по последней моде, и аккуратной формы бородка, что в сочетании с загорелой до черноты кожей придавало ему несколько демонический вид. Мужчина был одет не в строгий вечерний костюм, а в пиджак и брюки свободного стиля, имевшие безупречный покрой. В расстегнутый ворот рубашки был заправлен шелковый шейный платок.

Взгляд мужчины остановился на Женевьеве. Глаза у него были черные, еще темнее, чем у Синклера. Увидев в них озорной блеск, она поняла, что понравилась ему. Мужчина протянул ей руку.

– Я Анвар Зейд ибн Махмуд бен Хазрейн. Вы можете называть меня просто Зейд. А вы, должно быть, мисс Женевьева Лофтен, – произнес он, пожав женщине руку.

Его ладонь была теплой, а пожатие крепким. Зейд улыбнулся и снова стал похож на Синклера.

– Джеймс много о вас рассказывал, – сказал он.

Скосив глаза, Женевьева посмотрела на своего спутника. Тот, удивленно приподняв бровь, пожал плечами. Однако она увидела, что он едва заметно улыбнулся, и это показалось ей подозрительным. Интересно, зачем ему понадобилось рассказывать о ней этому эффектному красавцу? Ведь она обычный посетитель, которого пригласили полюбоваться антиквариатом.

– Джеймс вам все здесь покажет, – сказал Зейд. – А потом, я надеюсь, мы с вами снова увидимся. – И, повернувшись к Синклеру, добавил: – Показать нужно абсолютно все, Джеймс. Ты меня понял?

– Как скажешь, – ответил Синклер. – Я думал, это сделаешь ты.

Зейд засмеялся.

– Ты меня слишком хорошо знаешь. Лучше, чем мой собственный брат. И уж точно лучше, чем моя жена. – Он снова одарил Женевьеву очаровательной улыбкой и отвернулся, чтобы поприветствовать еще одного гостя.

Синклер взял Женевьеву под руку.

– С чего бы вы хотели начать осмотр? С фарфора, хрусталя, картин? Или с игрушек?

– Какая разница? Ведь я должна увидеть все, – многозначительно напомнила она. – Что бы это самое все ни означало.

– Вы обязательно узнаете, что это означает, – пообещал Синклер, – но немного позже.

– А где жена Зейда?

– Там, где и положено быть верной и преданной супруге, – усмехнулся Синклер. – Дома.

– Значит, ваш друг, получив европейское образование, сохранил средневековые взгляды?

– Зейду, наверное, наши взгляды кажутся средневековыми. Ведь у нас принято считать, что вступать в брак можно только по любви. Он же смотрит на брак как на священный долг перед семьей (в том смысле, что он обязан продолжить свой род). К его сыновьям перейдет все его состояние. Его жена должна воспитать их так, чтобы они понимали, какое высокое положение им предстоит занять в этом мире. Взамен Зейд обеспечивает ей роскошную жизнь. Ее все уважают. У нее есть дети. Она также твердо знает, что ее супруг никогда не позволит себе совершить что-либо такое, что может опозорить их род. Репутация семьи имеет для него огромное значение. Такое положение дел устраивает обоих супругов.

Женевьева вспомнила, с каким откровенным восхищением смотрел на нее Зейд, когда впервые увидел.

– И он тоже никогда не изменяет своей супруге, – продолжила Женевьева ледяным тоном.

– Его жена прекрасно понимает, что, находясь за границей, Зейд не ведет жизнь монаха-отшельника, – ответил Синклер. – Ему позволено иметь маленькие сексуальные радости. Зейд ведь все-таки мужчина. – Он посмотрел на нее. – И к тому же красивый мужчина, не так ли?

– Да, – согласилась Женевьева спокойным, даже равнодушным голосом, – очень красивый.

«Он очень похож на тебя, и будь я проклята, если признаюсь тебе в этом», – подумала она. Женевьева вспомнила, как араб пожимал ей руку, слегка стискивая пальцы. Она понимала, что понравилась ему. Может быть, в этом и состоит план Синклера? Неужели он собирается предложить ее своему другу? Если он действительно сделает это, то согласится ли она заняться сексом с Зейдом?

– Не стоит жалеть жену моего друга, – сказал Синклер. – Это был брак по договоренности, то есть родители Зейда и родители его супруги договорились поженить своих детей. И дети согласились, совершенно добровольно – я уверен, что их никто к этому не принуждал. Этот брак можно назвать деловым соглашением. – Он улыбнулся Женевьеве, и она снова вспомнила улыбку Зейда. – Согласитесь, в этом есть определенная логика.

«Я уверена, что Зейд тоже это понимает, – подумала Женевьева. – Это дает ему право жить так, как хочется».

Вслед за Синклером она поднялась по широкой лестнице. Мимо них прошла какая-то пара. Дама и ее кавалер улыбнулись им. На даме ярко сверкали драгоценные украшения. Интуиция подсказала Женевьеве, что все они подлинные. Она чувствовала, что Синклер что-то задумал, и это что-то связано с его арабским другом. Но что именно он задумал? И что имел в виду Зейд, когда просил Синклера показать ей все?

Вскоре Женевьева поняла, почему Синклер сказал, что этот дом является подходящим местом для выставки антиквариата. Каждая комната здесь была отделана в стиле определенной исторической эпохи, и предметы старины, выставленные в витринах, были подобраны так, чтобы соответствовать декору. В каждой комнате покупатели в элегантных вечерних костюмах учтиво торговались с продавцами или выписывали чеки.

В детской комнате, отделанной в викторианском стиле, была выставлена коллекция игрушек. В китайской комнате, украшенной яркими обоями с цветочным орнаментом, были изделия из шелка, веера и декоративные ширмы. В комнате, воссоздававшей стиль эпохи Регентства, стояла мебель. В музыкальной комнате, оформленной в стиле двадцатых годов прошлого века, находилась коллекция музыкальных инструментов и музыкальных шкатулок. Когда Женевьева открыла крышку одной из них (это была великолепная вещица, сделанная из полированного дерева), зазвучала мелодия песенки «Дэнни бой».

– Какая прелесть! – воскликнула женщина и осмотрела шкатулку, пытаясь найти ценник. Однако к ней была прикреплена только небольшая табличка с номером. – Я хотела бы купить эту шкатулку. Сколько она стоит? – спросила Женевьева.

– Подойдите и спросите, – сказал Синклер. – Джентльмен, который сидит вон за тем столиком, даст вам подробную информацию об этой вещи.

– Вас заинтересовала эта шкатулка? – вежливо спросил продавец приятным бархатным голосом, посмотрев на номер. – Простите, мадам, но мне кажется, что она продана. – Он заглянул в свой ноутбук. – Да, шкатулка продана. Примите мои извинения. Я должен был убрать этот лот с витрины.

Женевьева не на шутку огорчилась и уже собиралась вступить в спор с продавцом, но неожиданно услышала знакомый хрипловатый голос.

– Джеймс, дорогой, я не знала, что ты интересуешься музыкой.