— Правда? — трагически вопросил юный наглец. — Какой удар судьбы! Даже не знаю, что делать. То ли навеки покинуть сей неприветливый город и затеряться в ледяных просторах Уртхавена, то ли зайти к ювелиру Туарри, у которого лавка возле Дворцовой площади…

— Что ты мелешь, дурень? С какой стати почтенный Туарри станет разговаривать со всякой шантрапой?

— А я скажу, что меня прислал трактирщик Аруз. Он у тебя товар берет, что ж у меня не возьмет? Напрямую, а?

— Свинья ты, парень. И дел вести не умеешь. Туарри на тебя сторожевых псов велит спустить… Ну ладно, ладно, уговорил. Вот придем в «Шумное веселье» покажешь, что тебе судьба подбросила…

— Ты что, Вескет, рехнулся, гильдейских не признаешь? — возмутился Шенги, глядя в знакомую физиономию поверх нацеленного арбалета.

— Признаю, — непреклонно ответствовала физиономия, — а только проверить надобно. У всех ворот, что ближе к Аргосмиру, стоят наши люди. И кто-нибудь из «крысоловов»… э-э, из городской стражи, — поспешил поправиться Вескет, заметив, как возмущенно вскинулся его напарник-стражник. — Приказ Лауруша и короля: досматривать, что из-за Грани приносят!

В другое время Шенги посмеялся бы над обмолвкой приятеля, который назвал Лауруша раньше короля. Но сейчас Охотнику было не до шуток. Что еще за унизительный обыск? Да еще при учениках!

— Ты того… спокойней… всех так, не тебя одного! — поспешно забормотал Вескет, который знал, какие байки ходят о вспыльчивости Совиной Лапы. Слушать-то их занятно, а вот оказаться в числе их героев…

Шенги усилием воли заставил себя сдержаться. Он обязан думать о ребятишках. Еще неизвестно, допустят ли их до испытания. Злить Лауруша и идти наперекор Гильдии — значит сломать ребятам судьбу.

Охотник повел широким плечом, позволив котомке соскользнуть на траву.

— Гляди! Меня обыскивать тоже будешь? Могу и догола раздеться, только пусть ученица отвернется.

Вескет, обрадованный мирным исходом дела, предпочел не обращать внимания на явную насмешку.

— Что мы ищем, того под плащом не спрятать. Заглянем в котомки — да идите себе дальше.

— Слышь, — нервно перебил его стражник, — ты лучше сам поройся в тех котомках, а я оба арбалета подержу.

Подростки захихикали.

Вескет охотно отдал тяжелый арбалет «крысолову» и занялся обыском — весьма небрежно, как отметил про себя Шенги.

— Да я почти пустой иду, — уже мирно сказал Совиная Лапа. — Махнул через Грань, чтоб дорогу срезать…

— И кое-что подобрал по пути, верно? Шкурки хорошо продашь, они сейчас в цене.

— Шкурки еще по весне добыты.

— «Плавучими шишками», вижу, разжился?

— Взял пару горстей. А ученики этим добром котомки доверху набили.

— И молодцы, и правильно… А это что за славная вещица? — Вескет, бывалый Охотник, не дотронулся до колокольчика. Незнакомые предметы лучше не лапать.

— Так, наткнулся… — неопределенно ответил Шенги. — Да скажи толком, что ищешь?

— Это ты спроси у Главы Гильдии… Ну, молодые люди, показывайте, чем богаты!

Раз учитель позволил рыться в своих вещах, то ученикам трепыхаться не к лицу. Трое подростков неохотно развязали котомки. С Нургиданом и Нитхой заминки не было, а Дайру неловко дернул завязки, рассыпал содержимое сумы по земле и смущенно начал сгребать свои пожитки вперемешку с «плавучими шишками» — сине-зелеными наростами размером с кулак, которые вся компания по пути собирала на широких листьях «водяной колыбели».

Вескет с приветливой улыбкой помогал парнишке.

— А это что? — спросил он, подобрав с травы несколько пергаментных листов, сшитых вместе суровой нитью. Открыл наугад, прочел: — «…А они все спали, и не было на земле сна, подобного этому, и не будет впредь без воли Безликих…»

Последние слова Вескет произнес наизусть, не глядя в текст.

— Меня учитель заставлял эту главу зубрить, чтоб память лучше была. И еще про магов из Кровавой крепости. Чего ты при себе это таскаешь, паренек? Тоже учишь?

— Так, почитать взял, — буркнул Дайру. — Что, нельзя?

— Да можно, можно… Ну, Шенги, все в порядке. Лауруш сейчас в городе, наверняка будет рад тебя видеть.

— Да что случилось-то?

— Ой, разное… — Вескет незаметно указал глазами на охранника — мол, не поболтаешь при нем. — Да, вот еще… Как выйдешь на дорогу в город — не удивляйся.

— А что там такое?

— Помнишь место, где дорога поднимается на пригорок — и по правую руку Фазаньи Луга видны, как на скатерти?

— Ну, помню. И что там такого? Прилетел дракон и устроил себе на лугу логово?

— Девятнадцать драконов! — хохотнул Вескет. — Там луга сплошь уставлены цветными шатрами. Костры горят, люди бродят толпами… Так ты не подумай, что город в осаде. Оказывается, король еще по весне разослал приглашения по всем замкам. Мол, прошу пожаловать в гости на День Всех Богов… Да не только в наши замки послал, но и в силуранские и грайанские, что ближе к нашим границам. Вот и приехали девятнадцать властителей. Будут воинские игрища.

— Очень, очень занятно! Я про такие слыхал, а вот видеть не доводилось…

Вескет перевел взгляд на заинтересованные физиономии юных спутников Шенги:

— Ты мальцов на испытание привез? Удачи вам, ребята!

Подростки поблагодарили Охотника и двинулись вслед за Шенги по дну неглубокого оврага.

— Запоминайте путь. Выйдем в осинник, через него бежит проезжая дорога. А там и Аргосмир очень, очень близко. Эти Ворота самые удобные, а всего возле столицы — три прохода за Грань… Но кто же это в Гильдии рехнулся — чужим людям Ворота показывать?

— Тот Охотник сказал: у всех ближних Ворот стоят такие караулы, — напомнил Дайру.

Шенги искоса глянул на него.

— А ты зачем поволок с собой рукопись?

Уши Дайру запылали, но взгляд остался упрямым:

— Не верю, что вор взял рукопись случайно. Пусть уж она будет при мне!

* * *

— Очень, очень неудобно сваливаться человеку на голову без предупреждения. Может, он нездоров… или кто-то у него в доме гостит…

Нитха украдкой поглядывала на учителя и недоумевала: что с ним? Куда девалась привычная спокойная властность, ровная уверенность в себе, доброжелательная сила? Человек явно робеет, хотя и старается этого не показывать!

Дайру заметил то же самое — и посмеивался про себя. Все ясно! Перед встречей с Главой Гильдии знаменитый Шенги почувствовал себя мальчишкой. И понятно. Учитель всегда остается самым мудрым, самым сильным, самым главным. Даже если не про него, а про бывшего ученика рассказывают легенды по городам и деревням трех стран…