— Какая выгода от убийства еще одного человека? Я не стану убивать тебя, Мередит. И не брошу тебя в тюрьму.

— Что же ты со мной сделаешь? — в отчаянии воскликнула она. — У меня ничего нет!

— Тебе есть чем расплатиться. Ты могла бы дать мне часть того, что я потерял в тот день.

Очевидно, она уловила что-то угрожающее в его тоне и облизала пересохшие губы. -

— Что ты хочешь? — прошептала она.

Он помолчал, потом решительно произнес:

— Родишь мне сына — и я освобожу тебя!

Мередит закрыла глаза. Силы покинули ее. Если бы он ее не поддержал, она бы упала.

В комнате стояла тишина. В ее голове проносились какие-то обрывки мыслей. Не может быть, чтобы он предложил… нет, он имел в виду что-нибудь другое.

Его лицо было абсолютно спокойным, тогда как то, что чувствовала она, спокойствием назвать было нельзя. Вопросительно приподняв брови, он ждал ее ответа.

Она попыталась что-то сказать, но не смогла. Наконец она с трудом произнесла:

— Не может быть, чтобы ты имел в виду, что ты… что я… что мы…

Ее неумение подобрать нужные слова вызвало у него улыбку.

— Боюсь, что так это и происходит, — небрежно сказал он. — Я не могу один родить себе сына… и ты тоже не можешь родить мне сына без моего участия.

— Но сына тебе могла бы родить любая женщина в этой крепости. Ты здесь вождь! Спустись в зал — и выбирай кого хочешь! Зачем тебе я?

Он отошел на несколько шагов и остановился перед камином. Заложив руки за спину и слегка расставив ноги, он смотрел на танцующие язычки пламени. Оба молчали, не зная, как нарушить тишину. Наконец он повернулся к ней. Лицо его оказалось в тени, и по нему трудно было прочесть его мысли.

— Скажи-ка мне, дорогуша, ты хочешь остаться здесь?

— Нет! — в отчаянии воскликнула Мередит.

— Значит, ты хочешь получить свободу. — Это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Да.

— Больше всего на свете?

Она окинула его подозрительным взглядом. Что за игру он затеял?

— Да, — неохотно подтвердила она.

— Ты можешь получить свободу, Мередит, но при одном условии. — Он, не отрываясь, смотрел ей в лицо. — У тебя есть единственная возможность покинуть Данторп.

Мередит побелела. «Нет, — тупо думала она. — Он сам не понимает, что требует от меня. Я никогда не смогу быть с ним. Я не смогу быть ни с одним мужчиной!»

Она плотно сжала губы, чтобы унять дрожь.

— Нет! — сказала наконец она. — Нет. Я с радостью стала бы рабыней! Я трудилась бы день и ночь, не щадя себя…

— Это меня не интересует, — резко заявил он.

— Я нашла бы какую-нибудь другую возможность расплатиться с тобой…

— Но ты сама сказала, что у тебя ничего нет.

— Но мой отец богат! Поэтому меня и приняли в монастырь.

— Твой отец считает, что ты умерла, Мередит. — Он окинул ее холодным взглядом. — Так будет продолжаться и дальше.

Жестоко с его стороны напоминать ей об этом!

— Я заплатила бы любую цену! — воскликнула она.

— Если бы мне были нужны деньги, я назначил бы за тебя выкуп. Я уже назвал тебе свою цену, дорогуша. Роди мне сына.

Его слова вонзились в нее, как вонзился когда-то кинжал Монти.

Она судорожно втянула в себя воздух.

— Но почему? Почему я?

— Ты права, я мог бы заставить любую женщину родить мне сына. Но я не хочу сына от другой женщины. Я хочу, чтобы сына мне родила ты, Мередит Монро. Твоя семья лишила меня моей семьи. Было бы лишь справедливо, если бы представительница клана Монро вернула мне семью. Сделать это можешь только ты, Мередит. Я единственный оставшийся в живых из моей семьи, а ты единственная дочь своего отца. И только ты можешь продолжить мой род. Родив сына, ты частично вернешь мне то, что я потерял в тот день. Вот почему мой выбор пал на тебя. — Он впился в нее взглядом. — Так была бы отчасти восстановлена справедливость.

— Это не справедливость. Это месть! Он пожал плечами.

— Называй как угодно. Главное, что у меня будет сын. Он шагнул к ней. Мередит попятилась. Глаза его горели, и огонь этот был гораздо опаснее, чем все его слова.

«Лечь с мужчиной, — в ужасе думала Мередит, — да еще именно с этим мужчиной! Ведь он ненавидит меня и весь мой род! Причинить мне боль — для него удовольствие». Она — представила себе, как безжалостно его мужское орудие вторгается в ее плоть.

Она не сводила с него настороженного взгляда. Он был так высок, что его голова почти касалась балки на потолке, а плечи его были так широки, что он, казалось, заполнил собой всю комнату.

— Нет, я не сделаю этого, — сказала она, тяжело дыша.

— Этот вопрос не подлежит обсуждению. Я уже принял решение.

Он, как всегда, говорил властным тоном и не признавал никаких правил, кроме тех, которые устанавливал сам. Подавив бессильную ярость, она попробовала подойти к этому с другой стороны.

— Ты не можешь хотеть этого, — сказала она. — Той ночью в Конниридже ты сам сказал, что если бы тебе была нужна женщина, то ты не выбрал бы меня. Ты сказал, что с трудом выносишь даже мое присутствие.

— Ты оказалась значительно миловиднее, чем я предполагал. — Он медленно окинул ее взглядом с ног до головы, задержавшись с неприкрытым интересом на округлостях грудей под тонкой рубашкой. — По правде говоря, будет весьма приятно заставить тебя забеременеть.

Его губы расплылись в улыбке. Она сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Как ей хочется ударить его по нагло ухмыляющейся физиономии! Когда-нибудь она так и сделает, пообещала она себе. Но не сейчас.

Она метнулась к двери.

Напрасная попытка! Следовало бы ей уже привыкнуть. Он перехватил ее прежде, чем она прикоснулась пальцами к дверной ручке. Он всегда был начеку и всегда успевал вовремя!

Сильные руки схватили ее сзади за талию, приподняли и перенесли на узкую кровать, стоявшую у стены.

Увидев склонившееся над ней лицо, она принялась царапаться, пинать его ногами, вырываться, пытаясь освободиться.

— Мередит… Мередит, черт тебя возьми, прекрати! Клянусь, я не хочу причинить тебе боль. Я все сделаю осторожно, нежно, обещаю!

Она начала сопротивляться еще сильнее, потому что однажды уже слышала такие обещания, но все они были ложью.

У Камерона не было иного выхода, кроме как взять одной рукой ее запястья, прижать их над ее головой и навалиться всем своим весом ей на грудь. Она лежала под ним обессилевшая, с трудом переводя дыхание.