Вечером мы катались на катке, расположенном напервом этаже Эйфелевой башни, на высоте в пятьдесят семь метров. Петр плоходержался на коньках, терял равновесие и предпочитал сидеть на лавочке илюбоваться моим грациозным скольжением, посылая воздушные поцелуи. Самымприятным было встретить там наших соотечественников и пожелать им счастливогоРождества.

Я была очарована Парижем. Я и представить себене могла, что на свете может существовать город, в котором собрано все самоепрекрасное и все самое лучшее. Здесь сердце бьется быстрее, а душа устремляетсяв полет. Хочется радоваться жизни, желать всем добра, здесь хочется быть всегдасчастливой!

А как великолепен вечерний Париж! В тот Новыйгод мне казалось, что я влюбилась в Петра. В Париже невозможно не влюбиться,этот город просто создан для любви и радости.

В памяти проплывают прекрасные моменты, когдамы пили настоящее французское шампанское на горе Монмартр, когда ездили вФонтенбло и любовались дворцом Наполеона. Мы катались на аттракционах вДиснейленде, визжа, как дети, от восторга. И конечно же вновь и вновь гуляли поЕлисейским полям.

Я часто задаю себе вопрос, любила ли якогда-нибудь по-настоящему Петра? Скорее, он мне очень нравился, и я испытывалак нему благодарность...

За новую жизнь, за веру, за трепетноеотношение и... любовь. За то, что он научил меня не противопоставлять себяслужащим в карьере, а просто быть лучше и профессиональнее соперников.

Когда Петра не стало, я не могла открытоприйти к нему на похороны. Я хорошо знала свое место и понимала, что в этотдень с ним должна проститься семья. Я просто стояла чуть поодаль и наблюдала зацеремонией со скорбью и чувством огромной потери...

Я часто вспоминаю Петра... Да разве о немможно забыть? Он научил меня быть желанной, оставаясь при этом естественной. Ябыла не только его любовницей, но и надежным другом. Петр отдавал себе отчет,что он совсем не тот человек, о котором я могу мечтать, но я всегда его ценилаи даже боготворила... Я не сделала ни одной попытки увести его из семьи. Яслишком уважала его и все то, что было построено задолго до меня. Неизвестно,как бы повернулась судьба, если бы я не встретила его...

Петру была нужна моя молодость, моя красота,мой кураж, мой восторг и мое тело. Мне были нужны его связи, деньги, егомудрость, любовь и его жизненный опыт.

До сих пор не знаю, знала ли о нашей связи егожена. Вполне возможно, что догадывалась. Видимо, она хорошо понимала, чтомужчины по сути своей полигамны. Так заложено природой, что на протяжении жизниему были нужны разные женщины. Они встречались ему на разном отрезке жизни ивносили в нее особый смысл и яркие краски. Мне кажется, что супруга Петра умелане замечать его увлечения и понимала, что годами отлаженный брак и отношения настороне – это совсем разные вещи. Да я и не представляла для нее какой-тоугрозы, потому что никогда не питала иллюзий относительно того, что Петр броситсемью и начнет вить новое гнездо. Он никогда бы не смог вычеркнуть из своейжизни близкого родного человека.

Для мужчин слово «любовь» можетассоциироваться с сексом, привязанностью, влечением, но не с совместнымпроживанием. Брак для них – это привычный быт, а в отношении быта женатыемужчины почти все консервативны. Да и привычка – страшная сила. Мужчины несклонны к серьезным переменам в жизни, и если они все же уходят, то это говорито том, что в семье все разладилось задолго до появления любовницы. Любовницыявляются не причиной, а следствием.

Я всегда буду помнить о Петре как о прекрасноми замечательном человеке...

– Ты уже проснулась? – Фил приподнялся иласково провел мне по волосам.

– Уже давно.

– Тогда пора вставать. А то на дачу приедутхозяева и повяжут нас с поличным. Мы подчистили их запасы в погребе ивоспользовались домом, как своим собственным.

– Мало того, что мы и так их обобрали, так мнееще придется забрать хозяйскую кофту. Не могу же я уйти в одном лифчике, –заметила я.

– Думаю, хозяева дачи на тебя за это не сильнообидятся. Кофта такая старая и линялая, что ее самое время пустить на половуютряпку.

Через час мы уже ехали в пойманной машине,смотрели в окно и думали каждый о своем. Фил назвал водителю свой адрес, но,представив мысленно нашу дорогу, я поняла, что удобнее сначала завести меня, апотом уже Фила.

– Может, сначала завезем меня? – на ухопрошептала я Филу. – Все равно по пути.

– Едем ко мне, – настойчиво сказал он.

Как только мы подъехали к дому, Фил отпустилводителя и пристально посмотрел мне в глаза.

– Что-то не так? – От его взгляда яощутила неловкость.

– Все нормально.

– Тогда почему ты так на меня смотришь?

– Хочу и смотрю.

Я немного нервно поправила чужую кофту,которая была в два раза больше меня, и растерянно улыбнулась:

– Ну, я поехала.

– Куда?

– К себе.

Фил смутился, но тут же собрался с силами исказал:

– Послушай, а перевози свои вещи ко мне.

– Что? – Я решила, что или сошла с ума,или ослышалась.

– Зачем переспрашивать? Вроде не глухая.

– Мне показалось, что у меня случилось что-тосо слухом.

– Я говорю, перевози ко мне вещи. Я имею ввиду косметические принадлежности и что-нибудь из одежды... Щетку зубную. Так,чтобы все самое необходимое было под рукой.

– Зачем? – Я не ожидала подобногопредложения.

– Я просто подумал, что нам сейчас лучшевместе держаться. Все-таки мы попали в такую передрягу... Мало ли, вдруг гденаследили... Вдвоем проще. Если что не так, то сразу посовещаемся и найдемвыход из положения.

– Я не понимаю, зачем тебе нужны мои вещи.

– Я предлагаю тебе вместе жить, что тутнепонятного, – заметно разозлился Фил.

Видимо, это предложение далось ему с огромнымтрудом. Не привык он приглашать к себе домой девушек с вещами, да еще иповторять это несколько раз.

– Ты мне замуж, что ли, предлагаешь? Неужелиты такой джентльмен? Провел ночь и сразу жениться.

– Я тебе не замуж предлагаю, а вместе жить.Это разные вещи. И если уж так посчитать, то я с тобой не одну ночь провел, адве. Просто ты первую ночь не помнишь.

– Ладно, пошутили и хватит.