«За заслуги перед наукой».

А он, оказывается, умный. Не удивительно. Не зря он преподает в нашем университете. Да еще и красивый. Наверняка девчонки с ума сходят по нему, по шикарному телу, которое обтягивает чуть вспотевшая после бега майка уже на следующей фотографии. Да и сам Салливан кажется естественным, без напряженного темного взгляда, без наигранной строгости. Возможно, в жизни он не такой, каким кажется в университете.

И на наших встречах…

Прокручиваю ленту дальше. Некоторые снимки пролистываю, не зацикливаясь на них, на некоторых останавливаюсь подольше. Как, например, на фотографии, где он с каким-то мужчиной напрягает мускулы, на которых набита татуировка с непонятным словом. Разглядеть не получается, да я и не особо вчитываюсь, гляжу на подкачанные руки мужчин.

«Развлекаемся с братом», — написано под фотографией.

И как же? В спортзал вместе ходите или татуировки одинаковые набиваете? Один на левой руке, другой на правой. И кто из них мой преподаватель, а кто его брат — неизвестно.

А вот дальше становится интереснее. Много фотографий с тренировок, с обнаженным телом. И спереди, и сзади, и с близкого ракурса, и с отдаленного. Все такое напряженное, красивое, как у актеров в фильмах. Капельки пота стекают по загорелой коже, по широким плечам, по подкаченной грудной клетке, по кубикам пресса. Они так сильно выпирают, словно вокруг них специально нарисовали тени для эффектности. Ох, спасибо тебе, Эндрю, что скинул его инстаграм, сама бы ни за что не додумалась.

Так, стоп!

«Красавчик наш Адриан. Только зачем мне его присылать?», — спрашиваю у друга.

«Чтобы ты сравнила и убедилась в своих догадках», — тут же приходит ответ.

«Думаешь, если я под лупой просмотрю его страницу, то сразу же все доказательства найду?».

«Приехать не хочешь? У нас туса крутая, заодно и найдем сходства», — прикрепляет фотографию в качестве доказательства. На переднем плане мой довольный друг в привычной шапке с медвежьими ушами и в солнцезащитных очках, на заднем — Алекс с какой-то девушкой в обнимку с такими же светлыми волосами, а позади них огромная толпа в свете софитов.

Мимолетно улыбаюсь, радуюсь за друзей, но в глубине души осознаю, что нет настроения ехать куда-то. Вот вообще. Чего я буду людям веселье портить?

«У тебя во сколько смена заканчивается? Сможешь вырваться сам? Буду благодарна».

Знаю, что это невозможно, что наверняка под рождество много клиентов пришло, но все же… Я нечасто прошу друга о помощи.

«Через час буду у тебя».

Спасибо, дружище!

Наверное, было бы полезно самой вырваться, но я так… запуталась. В событиях, воспоминаниях, чувствах. Просто мне нужно отдохнуть. Как раз рождественские каникулы наступили, соберусь с силами как следует.

Эндрю появляется через час, когда голова была готова взорваться от догадок, воспоминаний и образов перед глазами.

— Ну что тут у тебя? — устало спрашивает друг, скидывая на стол шапку и очки, и плюхается рядом со мной на кровать.

И тут я понимаю, что из-за переизбытка информации в голове остается…

— Ничего.

— Серьезно? — Эндрю чуть повышает тон. — Тогда какого хрена я приперся?

— Ты сказал, чтобы я убедилась в своих догадках, а я… — отворачиваюсь от друга, чувствуя, как эмоции берут верх.

— Так… — друг идет к рюкзаку, оставленному у двери, вытаскивает оттуда бутылку виски и садится обратно ко мне. — Выпей.

— Всю? Ты с ума сошел?

— Пару глотков сделай и перестань ныть!

Эндрю с серьезным выражением лица протягивает пойло, и я благополучно принимаю его из рук друга. Открываю крышку. Делаю глоток. Второй. На большее меня не хватает. Жжет горло, тепло проникает в каждую клеточку тела, обволакивает, заставляет окунуться в жар. Во рту остается лишь приятный привкус.

— Легче?

— Не знаю… — отвечаю ему, едва фокусируясь на друге.

— Отлично. А теперь послушай меня, — поворачивается ко мне, сжимает ладонями лицо и вкрадчиво произносит. — Я кинул эту информацию для того, чтобы ты больше не мучилась и перестала его искать. Даже если это он, убедись в этом и все. У тебя есть доказательства?

И вот тут я застопорилась. Потому что явных доказательств нет. Запах? Он похож. Как и голос, будоражащий все внутренности. Но этого разве мало? Если я ищу его и в докторе Конноре, то да.

— Тогда перестань его искать. Не мучайся. Просто отработай эти три недели и забудь об этом человеке, как страшный сон.

— А если это Салливан? — выкрикиваю, смахнув крепкие ладони со своего лица. — Как мне дальше учиться? Как в глаза ему смотреть? Я, между прочим, хотела пойти на его курс в следующем семестре. Теперь что делать?

— Перестань, говорю. Пока ты не найдешь веские доказательства, нет смысла паниковать и придумывать то, чего на самом деле нет.

Понимаю, что нужно успокоиться, но получается плохо. Грудь то и дело поднимается и опускается. Слишком резко и часто. Воздух буквально выталкивается легкими на кожу друга, а алкоголь, казалось, выветрился из-за нахлынувших эмоций. Мимолетный дурман исчез так же быстро, как и появился.

Слова Эндрю не безпочвенны. Знаю, что нужно поступить так, как он просит, даже пытаюсь в голове повторять его наставления раз за разом. Нужно забыть. Не искать его. Отработать оставшееся время и забыть. Навсегда.

Но что-то внутри меня не дает успокоиться…

Ощущение, что поиски незнакомца превратились в миссию по поимке. Чувствую себя чертовым детективом. Причем слишком хреновым детективом, и…

Постойте…

— Дай сюда, — отбираю телефон у друга, открываю Инстаграм и возвращаюсь к фотографии Салливана с татуировкой на руке. К той, где он с братом, где видны только подкаченные плечи и предплечья. Всматриваюсь в прорисованные мышцы, в черные надписи и замечаю одну важную вещь, о которой не вспомнила раньше.

Часть объемной родинки на задней стороне левого плеча одного из мужчин, которую нащупала в нашу пследнюю близость. Она едва видна, вряд ли кто-то вообще разглядит. Но я разглядела. Еще в тот раз, когда рассматривала эту фотографию. А сейчас убеждаюсь в том, что…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​‌— Это он! Я уверена! — выкрикиваю я, не глядя на полусонного друга.

— Что?