Разумеется, Саре ни к чему знать о его небольшом подвиге дома у Дженни. Она все неправильно поймет, к тому же Сара с самого начала невзлюбила Дженни Бек. Они как белое и черное: две совершенно разные по типу женщины. Сара его жена, а Дженни… Вообще-то, она совсем не в его вкусе: слишком полная, слишком круглая, что ли… Крис замялся на пару секунд, представив себе грудь Дженни Бек, вырывавшуюся из голубенького топика, и очень глубоко вздохнул, борясь с нахлынувшими эротическими фантазиями. Но Сара — его жена, а Дженни Бек — жена другого человека, отрезал голос его совести. Крис залился краской, пытаясь привести мысли в порядок.

Чтобы восстановить равновесие, Крис включил чайник, ботинком выгнал кота из раковины и нажал на кнопку прослушивания автоответчика.

Первое сообщение было насчет работы: значит, Саре осталось поговорить всего с одним клиентом. После долгих колебаний, хмыканья и мычания звонивший сообщил, что нашел предложение по более выгодной цене. Намного дешевле, заявил звонивший спустя целую вечность, не в силах скрыть своего торжества. Может, и дешевле, зато не так качественно. Крису этот звонок не улучшил настроение. Он уже подумал, не перезвонить ли клиенту и не спросить, во сколько раз дешевле ему обошлось взять напрокат лопату, как заиграло второе сообщение.

«Привет, — послышался аристократичный женский голос. — Сара, дорогая, звоню узнать, что ты надумала по поводу ланча в воскресенье. С удовольствием увижусь с тобой и со всей твоей семьей, мальчиками и… опять забыла… Крисом».

Эта крошечная пауза и притворная забывчивость, когда она не могла припомнить его имя, показались Крису скрипом ногтей по грифельной доске. Выразительный голос Моники Карлайл нельзя было спутать ни с чем.

«Так вот, позвони мне и дай знать, размораживать ли телятину. Надеюсь, скоро поговорим, дорогая. Да, кстати…»

Крис выключил Монику, хотя она продолжала вовсю тараторить, и прекрасно себя почувствовал. Она не понравилась ему с первой минуты знакомства. Моника пригласила их на ужин, когда они с Сарой только поженились и жили в квартирке, размером с кукольный домик. Моника встретила его в дверях своего огромного таунхауса, оплачиваемого, очевидно, каким-то несчастным старым идиотом, введенным в заблуждение. Моника говорила, что это ее муж, но Крис догадывался, что, скорее всего, это еще чей-то муж.

Он точно не помнил, почему пришел к ней один, сжимая бутылку «Голубой монашки» и цветок в горшке, который Сара заставила его взять… может, задержался на работе. Дверь распахнулась, и на пороге, облокотившись о дверной проем, появилась Моника в сногсшибательном костюме в стиле хиппи из бархата цвета индиго и страусиных перьев, которые покрывали ее с ног до головы.

Она оглядела Криса оценивающим взглядом, улыбнулась и полгала ему руку. Он до сих пор в точности помнил ее слова: «О, так ты и есть знаменитый Крис Коулбрук. Я о тебе наслышана».

Хотя Монике было далеко до Оскара Уайльда, Крису почему-то показалось, что в этих двух словах за эти две секунды его оценили и признали неполноценным. С того самого момента он стал думать, что Моника Карлайл знает о нем и его жизни с Сарой слишком много, и, хоть это было и неразумно, он винил Монику за то, что она знает, а Сару за то, что она все ей разболтала.

Он испытал невыносимое раздражение, когда Сара получила открытку с новым адресом Моники. Из всех домов во всех странах мира Моника переехала именно в тот, который находился менее чем в пятнадцати минутах езды от них: заносчивая самовлюбленная шлюха.

Крис обжег палец, вылавливая из чашки чайный пакетик, так как ему было лень достать чайную ложку из ящика. Молоко явно давно скисло, а Сары до сих пор не было дома.

Тем временем в центре города в теплой и влажной духоте кондитерской Мак перегнулся через столик и вытер с подбородка Сары каплю масла. В его глазах загорелись озорные искорки.

— Знаешь, на вечеринке у Моники ты упустила прекрасную возможность. У меня отличные рекомендации. Хвалебные. Ты в курсе, что на мое тело существует очередь по записи?

Сара засмеялась.

— Какой же ты наглец, Мак. Я уже тебе говорила, я замужем. В данный момент меня интересует лишь возможность поработать в центре святого Варфоломея. Им нужны сотрудники на неполный рабочий день на многофункциональную должность: обучать, помогать координировать выставки и благотворительные акции. Мне бы это понравилось. Я чувствую, что готова к переменам. Готова принять вызов. — Сара задумалась, перебирая в голове возможности и понимая, что думает вслух, вовсе не ожидая, что Мак скажет что-то в ответ или поможет советом. — Они планируют открыть ресторан и…

Мак поднял руку, чтобы она замолчала.

— Честно говоря, я мог бы пережить, если бы был для тебя менее важен, чем другой мужчина, какой-нибудь богач на «Порше». Нефтяной магнат с огромным членом. Но старая церковь, четыре стены, вегетарианский пирог и рисование — это уж слишком. — Сара хотела было запротестовать, но Мак вошел во вкус. — Ты такая красавица, с ума сойти можно.

Сара засмеялась. Забавно, именно это она сказала Чарли про Мака. Она сильно покраснела и совершенно потеряла голову, хотя понимала, что именно на это он и рассчитывал.

— Мне говорили, — ответила она с притворной беззаботностью, и произнеся эти слова, поняла, что Крис никогда не говорил ей ничего подобного. Она испытала неприятный укол сожаления.

Она даже была не уверена, что Крис смотрит на нее как на женщину. Он явно не считает ее сексуальной. Вечеринка у Моники, черное платье и высокие каблуки — яркое тому свидетельство. После долгих лет совместной жизни ее роль опустилась до родственной души, удобной и надежной домашней прислуги, выполняющей работу по дому. Называть ее красавицей было уже ни к чему. Сара почувствовала, как в уголках глаз защипало от слез, и торопливо переключила внимание и мысли на церковь святого Варфоломея и новые перспективы ее карьеры.

Мак внимательно посмотрел на нее, пожевывая веточку петрушки, но ничего не ответил: неожиданное проявление участия, за которое она была очень благодарна.

Мак перегнулся через стол и коснулся ее руки.

— Хочешь еще кофе?

Сара кивнула, но не решилась заговорить: голос выдал бы боль, которую он в ней всколыхнул.

Мак улыбнулся.

— Ты случаем не одолжишь мне десятку?

Тем временем на Бетел-стрит, укрывшись в тени деревьев, две молодые мамы с колясками, которые вместе ждали такси, обменялись многозначительными взглядами. Им было не очень хорошо видно, кто сидит рядом с Сарой Коулбрук в кондитерской: стекло запотело, и его лицо трудно было разглядеть. Муж Сары? Это точно был не он, решили они, почуяв повод для сплетен.

Мамаши не могли поверить, что им так повезло: идеальная возможность подтвердить слухи, которые распространялись у ворот школы сегодня утром, когда они провожали старших детей. Когда Сара Коулбрук припарковала свой «Гольф» на стоянке для учителей и персонала школы, за ее движениями следили по меньшей мере два десятка глаз, и прежде, чем она заглушила мотор, ее жизнь уже разобрали по косточкам, обсудили и перекроили на все лады.