Как-то вернувшись с очередного свидания, Марина узнала от тети Вали, что звонил ее знакомый американец, попавший в больницу с воспалением уха. Тетя уговорила Марину навестить иностранца, показав ему широкую русскую душу. Марина без особой охоты сходила в больницу, принесла Освальду тетиных пирожков и абрикосового варенья, а заодно разрешила себя поцеловать.

Освальд очень хотел переспать с Мариной, но та целомудренно говорила, что это возможно только после свадьбы. Тогда 15 апреля (менее чем через месяц после знакомства) Алик предложил Марине руку и сердце. Та сразу согласилась. Не возражали и дядя с тетей, так как надеялись, что Марина остепенится. Сам Освальд писал потом в дневнике, что женился на Марине, чтобы досадить Элле.

30 апреля молодых расписали. Тетя Валя накрыла шикарный стол с красной и черной икрой. Алик, Титовец и Головачев спели «Чаттанугу чучу» — гимн всех стиляг Советского Союза. Один из родственников, как водится, затеял драку. В общем, все как у людей.

Марина не зря работала в аптеке: после первой брачной ночи Освальд решил, что она досталась ему девственницей. Трудовой коллектив подарил молодоженам детскую коляску. Освальд с самого начала хотел детей и, к ужасу Марины, подробно интересовался ее интимным календарем. Удивляло молодую жену и то, что муж любил ходить по квартире голым, не закрывать за собой дверь в туалет и, совершенно не стесняясь, громко портить воздух.

Весь май 1961 года Освальд, судя по записям в дневнике, еще отходил от Эллы, а в июне он, к своей радости, узнал, что Марина беременна. Ли очень хотел сына, уже придумал для него имя Дэвид и любил повторять, что его сын обязательно станет президентом США.

В мае Освальд сообщил супруге, что хочет вернуться в США. Позднее Марина утверждала, что если бы знала об этом заранее, то никогда бы за Освальда замуж не вышла. Она боялась, что Освальд не найдет в Америке приличной работы, а нянчиться с ним, как в СССР, там никто не будет. Однако в целом Марина была явно не против.

16 мая 1961 года Освальд опять написал письмо в посольство, требуя гарантий, что его не будут преследовать в США. Он добавил, что женился на гражданке СССР и его жена намерена выехать вместе с ним в одно и то же время. Посольство продолжало настаивать на личном присутствии Освальда. В госдепе и ЦРУ решили проверить серьезность намерений советской стороны в отношении Освальда: если русские готовы выпустить его из страны, то они разрешат ему поехать в Москву.

Но Освальд, как всегда, решил взять игру в свои руки и, использовав свой двухнедельный отпуск, вылетел 8 июля 1961 года в Москву без всякого разрешения. КГБ, естественно, был в курсе и имел полное право задержать Освальда за нарушение режима пребывания в СССР, но делать этого не стал: чекистам самим хотелось избавиться от головной боли в лице назойливого американца как можно скорее.

Освальд страшно боялся возможного ареста, но в посольство его пропустили беспрепятственно (в Минске после возвращения из Москвы Освальд говорил, что ездил в советскую столицу на кинофестиваль). Была суббота, но Снайдера нашли, и он кратко переговорил с Освальдом, предложив прийти в понедельник. На этот раз «марксист» спорить не стал. Он сказал, что извлек тяжелый урок и теперь ценит демократическую систему США. Освальд поклялся, что не передавал русским никакой секретной информации, и они сами его об этом никогда не просили. На основании предъявленного Освальдом советского паспорта лица без гражданства Снайдер сделал вывод, что Освальд действительно не является советским гражданином. Следовательно, формальных причин не возвращать ему американский паспорт не было. Единственно, что в соответствии с указанием госдепа туда был поставлен штамп «действителен только для поездки в США». Снайдер отказался дать Освальду какие бы то ни было гарантии от уголовного преследования, но сказал, что судя по информации самого же Освальда бояться ему нечего, так как американских законов он не нарушал.

Освальд позвонил Марине и попросил ее срочно вылететь в Москву, чтобы сдать в посольстве документы для получения американской визы. Марина в Минске отнюдь не скучала, изменив мужу с одним из своих бывших ухажеров. Перед визитом в посольство Освальд настаивал, чтобы Марина скрыла свою принадлежность к советским профсоюзам и комсомолу (сам он солгал, что членом профсоюза не является).

И КГБ и американские спецслужбы начали искать в женитьбе Освальда некую подоплеку. Но КГБ, быстро проверив биографию Марины, заключил, что препятствовать ее отъезду формально не следует, так как интереса для разведслужб США она не представляет. В Америке подозревали, что жену Освальду подсунул КГБ, и долго колебались, стоит ли пускать ее в страну. Посольство даже предложило Освальду выехать в Америку одному и там дожидаться жену. Но Освальд твердо стоял на своем. Похоже, он видел в Марине гарантию от уголовного преследования: ведь она как советская гражданка могла рассчитывать на покровительство СССР. А это в свою очередь помогло бы и ему в случае неприятностей.

КГБ, правда, попытался через коллег по работе и родственников отговорить Марину от поездки в США. Марину «пропесочили» на собрании и исключили из комсомола, но это лишь только озлобило ее. Теперь она хотела уехать в Америку «назло». Сразу же после возвращения из Москвы 14 июля Ли и Марина подали документы в ОВИР на выезд из СССР. «Марксист» Освальд не преминул пожаловаться в посольство на кампанию в стиле «врагов народа», развернутую против его супруги. На заводе Освальд после возвращения из Москвы вообще прекратил работать. Когда его пытались вразумить, что надо хотя бы отрабатывать свою зарплату, тот сразу же начинал на повышенных тонах рассуждать о свободе и демократии. В результате Освальду прекратили выплачивать помощь Красного Креста. А КГБ установил в его квартире подслушивающее устройство и врезал в стену мощную линзу для визуального наблюдения.

Но в основном чекисты были свидетелями и слушателями постоянных супружеских скандалов. Освальд ругался с Мариной, что она ничего не умеет готовить, не убирается в квартире и не стирает. Та возмущалась, что Освальду не нравится каша, и он, видите ли, требует котлет! Жена посылала мужа к черту и угрожала остаться в СССР. Тот говорил, что в США гораздо более высокий жизненный уровень, хотя Марина, похоже, сомневалась, что Освальд сможет найти себе достойную работу. Пришло время, когда Ли ударил Марину в первый раз. Ирония судьбы! Марина не хотела выходить замуж за «русского Ваньку», потому что думала: иностранцы в отличие от русских своих жен никогда не бьют. Тетя Валя пыталась как-то помогать молодым и один раз даже три часа отдраивала их квартиру. Каково же было ее возмущение, когда, придя с работы, Марина и Ли спокойно уселись ужинать, даже не пригласив ее за стол!

КГБ пытался провоцировать Освальда, подставляя ему источники «секретной» информации. Например, «друг» Павел Головачев по наводке КГБ сообщил Освальду, что его отец занимает большой пост в ВВС. Освальд никак не прореагировал. Но когда с Ли завели разговор о его военной службе, он с готовностью рассказал, что занимался радарами, показал документы об окончании соответствующих курсов, карту японского города, где он служил, и даже пропуск в бар, где он проводил свободное время.