– За это «неважное» маленькое благодеяние я хотел бы сердечно вас поблагодарить! – Он церемонно поклонился, но при этом рот его растянулся в улыбке до ушей. – В тюрьме нет ничего хорошего. Если бы я просидел там дольше, то, возможно, приобрел бы ужасные привычки.

– Вы и без того их имеете. Но лучше скажите мне, не узнали вы что-нибудь новое об этом убийстве.

– Ничего. Вместо этого я заключил с солидным клиентом крупный выгодный договор! Одно вы должны торжественно обещать: вы никогда не станете специалистом по рекламе!

– К этому у меня вообще нет таланта. Но как сыщик! – Я рассказала ему обо всем, что узнала за день, особенно подчеркнув свое подозрение против Халлоранов.

– А против меня ещё что-нибудь есть?

– К сожалению, нет! Но тут имеется несколько моментов, которые вы могли бы прояснить для меня…

– Так вот почему такая внезапная и неожиданная доверчивость!

– Так оно и есть. Еще раз тщательно проверьте алиби мистера Халлорана. Выясните, действительно ли оно так неопровержимо.

– Это может сделать один мой наборщик, который по понедельникам всегда свободен. Он знаком со всеми достопримечательными людьми и местами в этом городе. Что еще?

– Тевмены мне тоже не очень по душе. Миссис Гэр постоянно бранилась с миссис Тевмен, может быть, ей, в конце концов, это надоело, и она решила отомстить. Как насчет алиби Тевменов?

– Железобетонное. Полиция все тщательно проверила.

– А что с миссис Халлоран? Может быть, она тоже вовсе и не была в Чикаго?

– Это, должно быть, легко можно выяснить. Тут даже полиция не сможет ничего напортить. Предоставим это судебному следователю.

– Если при этом не выяснится ничего нового, я сама займусь расследованием этого дела.

– Какая жажда приключений! Однако, что с нашим приятелем Баффингэмом? Он единственный в этом доме, которого лично я мог бы заподозрить в этом убийстве.

– Самое удивительное здесь то, что он за свою смехотворно маленькую комнату платит девять долларов в неделю. Это я видела в регистрационной книге.

– Девять долларов за эту каморку? Да это же чистый грабеж!

– Мисс Санд платит пять долларов в неделю. Зато Уэллеры вообще ничего не платят! Они утверждают, будто имеют от миссис Гэр долговую расписку на две тысячи долларов. Вместо того, чтобы расплатиться, старуха позволила им бесплатно жить здесь.

– Боже мой, да вы в самом деле настоящая ищейка! Кто мог бы предположить, что этот старый дом скрывает столько тайн! Собственно говоря, теперь все они в какой-то степени подозрительны. Кроме нас двоих. То есть, я слишком галантен, чтобы обвинять вас в убийстве.

– Надеюсь, вы будете столь же галантны и пожелаете мне спокойной ночи. Потому что я смертельно устала!

Он встал, подал мне руку, безупречно пожелал «приятного ночного отдыха» и удалился. Не знаю, почему все это меня разозлило!

Следующий день был воскресенье. Мисс Халлоран подняла меня очень рано, чтобы получить свою плату за квартиру.

– Уж эти-то деньги у меня не смогут отобрать! – со злостью проговорила она. – Поэтому я была бы вам очень обязана, если бы вы уплатили мне за жилье.

– Я имею обыкновение платить вперед, – объяснила я ей. – Следовательно, это означает, что вы собираетесь терпеть меня в этом доме ещё целую неделю?

– Вероятно, раньше я все равно не смогу от вас отделаться, – сказала миссис Халлоран, скорее откровенно, нежели гуманно. – Вам только остается заплатить.

У меня в сумке была только одна десятидолларовая банкнота, которую я ей и отдала, а она вернула мне одну пяти – и одну долларовую купюру сдачи. Я обратила внимание на пятидолларовую. Она имела на сгибе длинный разрыв. Это была та самая банкнота, которую я сама отдала миссис Гэр до того, как она собиралась ехать в Чикаго! Итак, теперь, кажется, я поймала, наконец, этих Халлоранов. Я абсолютно спокойно сказала:

– Значит, вы все таки нашли ещё какие-то деньги!

Она озадаченно взглянула на меня.

– Только те, что полицейский отобрал у меня.

– Тогда, может быть, ваша тетя давала вам наличные деньги? – сказала я вызывающе, чтобы привести её в бешенство и тем самым вызвать на откровенность.

– Она не дала мне ни цента. Те деньги, что у меня есть, дал мне мой муж. Он получил в пятницу причитающееся ему государственное пособие за июнь.

Но все это меня не интересовало. Я положила на стол эту разорванную банкноту. Она испуганным взглядом уставилась на меня.

– Эта банкнота мне знакома. Ею я заплатила миссис Гэр за квартиру за прошлую неделю.

– О Боже, – охнула она, дрожа и заикаясь, – должно быть, кто-то в доме дал мне её в уплату за жилье! У меня вообще не было ни одной пятидолларовой банкноты! Когда я вернулась из Чикаго, у меня оставалось лишь немного мелочи. Все остальное, что у меня есть, это квартирная плата, которую я собрала за это время.

Правду ли она сказала? Или она бесстыдно солгала мне? Если она получила деньги от своего мужа, то никогда не сознается, что и эта банкнота тоже от него.

– А не помните ли, от кого именно вы получили эту приметную банкноту?

– Дайте-ка подумать… Мистер Кистлер спустился вниз очень рано… он дал мне пятерку и бумажку в один доллар. Потом пришла мисс Санд, чтобы включить воду в ванной. Она заплатила ровно пять долларов. У мистера Гранта наверху я тоже получила пятидолларовую банкноту и дала ему три серебряных доллара сдачи… Уэллеры вообще отказались платить. Баффингэм, когда я поднялась наверх, был ещё в постели. Он заявил, что его комната стоит не больше трех долларов, и впредь уже не будет платить по девять долларов. Вероятно, он задолжал моей тете и выплачивал долг еженедельно вместе с квартирной платой. Я ещё проверю её бумаги. Во всяком случае, он тоже дал пятерку, которую мне разменяли Уэллеры. И я вернула ему два доллара.

Из этого рассказа нельзя было понять, от кого же она, собственно, получила эту рваную банкноту. Каждого, кто расплатился пятеркой, можно было подозревать в том, что он нашел эти деньги, когда шарил в подвале или в комнате миссис Гэр. Это были мистер Кистлер, мисс Санд, мистер Грант и мистер Баффингэм. Уэллеры исключались. Правда, я дала миссис Гэр эту банкноту в четверг, накануне той катастрофической пятницы. Возможно, она сама отдала её кому-то из своих квартирантов в качестве сдачи. Это было настоящее сумасшествие! Каждый раз, когда я думала, что у меня в руках вещественные доказательства, передо мной вырастала новая стена сомнений и препятствий! Они все были подозрительны! Я опять взяла в руки регистрационную книгу, которую принесла с собой миссис Халлоран, и начала листать её. Мистер Кистлер платил обычно по понедельникам, мистер Грант и мисс Санд – по вторникам, мистер Баффингэм же, в основном – по средам. Эта банкнота, несомненно, являлась косвенным доказательствам. Если ею расплатился один из этих четырех, то он оказывался под сильнейшим подозрением!