— Да.

— Я так и подумала.

— А вы откуда, мадам?

— Я — мисс, мисс Летти Фишер. Я из Дорсета. Я родилась в деревне, а потом отправилась служить в город.

— Меня зовут Вонтел. — Он взял корзину, не выпуская рук женщины. — Мы скоро уедем в Дорсет, в поместье Блэкберн.

— Правда? — Мисс Фишер радостно улыбнулась. — Тогда, может быть, мы снова встретимся, мистер Воител. Я служу неподалеку от этого поместья.

Джеймс недоверчиво прищурился. Вонтел, похоже, совсем забыл про своего хозяина и Селину.

— Вы уверены, что не хотите поехать с Селиной?

— Я смогу позаботиться о Селине, — вмешался Джеймс. — Всего хорошего, мисс Фишер.

Компаньонка повернулась и торопливо убежала в дом, в то время как Вонтел поставил корзину в экипаж и Занял свое место на козлах. Прошло несколько минут, и Джеймс начал продвигаться к своей цели:

— Мне кажется, погода может измениться.

— Да, — отозвалась Селина, не глядя на него.

— Но это не важно. Одно из достоинств ландо в том, что у него можно легко поднять верх.

— Да.

Разговор не клеился, но Джеймс ожидал сопротивления. Вчера вечером он убедился, что Селина воспринимала жизнь как игру. Без сомнения, она будет ожидать наслаждения от его поцелуев и ласк, чтобы потом просто вернуться домой в хорошем настроении.

— Наверное, в парке в это время дня очень суетно. Селина промолчала, продолжая сосредоточенно смотреть в окошко.

— Мы могли бы прокатиться за город, к Виндзорскому замку, например. Ты была там?

— Нет.

— Хорошо, но мы не можем уехать так далеко, уже вечереет. Поэтому мы немного прокатимся в том направлении и найдем красивое местечко для пикника. Вонтел! Поедем к Виндзорскому замку!

Экипаж быстро покатил мимо красивых домов знати, а затем выехал на окраину. Джеймс не мог поверить в свою удачу. Он чувствовал себя очень уверенно, поскольку снова контролировал ситуацию. Лондон уже изрядно надоел ему.

Джеймса манил дом в Найтхеде и спрятанные там сокровища… Ему просто не терпелось разделаться с Годвинами.

— Лондон не везде красивый, — произнесла девушка.

— Да, Селина. Впрочем, как и весь мир. Джеймс посмотрел на серые невзрачные домики, мимо которых они проезжали. Неожиданно Селина рассмеялась.

— Иногда мне кажется, что я не отличаю реальность от выдумки. Посмотри на лица бедняков. Они кажутся более веселыми и приятными, чем у аристократов. Особенно у детей. Они счастливее, чем дети богачей.

Джеймс увидел Селину с новой стороны.

— Мне кажется, у тебя острый «ум и очень нежное сердце, моя дорогая. Будь осторожна, чтобы оно не оказалось слишком нежным.

Девушка с вызовом посмотрела на него.

— Не заблуждайся, Джеймс. Это просто мои наблюдения. Я ведь могу быть и эгоистичной, и расчетливой.

— Ха! — Ее смелая попытка показаться умудренной опытом задела его гораздо глубже, чем он ожидал.

Следующие полчаса они ехали среди зеленых лугов, а когда вдали появились красивые рощи, Вонтел замедлил движение экипажа, как было условлено.

— Скажи, когда тебе понравится место, и Вонтел остановится, — произнес Джеймс. Он облокотился о спинку сиденья и внимательно разглядывал Селину. Скоро он преподаст мисс Годвин очередной урок чувственных наслаждений. Он не должен принимать во внимание ее ранимость и беззащитность.

— Вот здесь очень красиво, — произнесла Селина и потупилась. — Если, конечно, вам тоже нравится это место.

Джеймс, занятый своими мыслями, не сразу понял, что она сказала.

— Да, да. Вонтел, остановись! — Черт возьми, его мужские инстинкты никак не гармонировали с теми чувствами, которые казались ему давно умершими: те самые чувства, которые заставили его броситься на помощь Лиам на китайском базаре. Черт! Здесь не должно быть места для рыцарских побуждений и стремления защищать.

Вонтел свернул с дороги и остановил ландо на полянке, окруженной зеленеющими дубами.

Седина нетерпеливо приподнялась.

— Мы можем прогуляться? Всего две недели, как я покинула Дорсет, но так соскучилась… О, я так много болтаю…

Джеймс открыл дверцу.

— Меня восхищает каждое твое слово. — Он приподнял лицо девушки, пока не встретился взглядом с ее карими глазами. — Ты хочешь сказать, что ты истосковалась по своему любимому Дорсету и хочешь снова пробежаться по траве, ощутить запах деревьев и аромат полевых цветов. Пойдем, это легко устроить.

Он затаил дыхание, стараясь не думать о прелестях ее тела. Джеймс спрыгнул на землю и помог выбраться Селине.

— В нашем распоряжении целый час, прежде чем мы поедем обратно, — сказал он, удостоверившись взглядом, что Вонтел слышал его.

— Если вы не возражаете, мистер Иглтон, я займусь лошадьми и погрею на солнышке свои раны.

— Хорошо. Пойдем, Селина.

Девушка взяла Джеймса под руку, и они направились к деревьям. Где-то вдалеке раздался глухой раскат грома, но он сделал вид, что ничего не слышал. Когда Селина остановилась и тревожно взглянула на него, он просто улыбнулся.

— Сколько вам было лет, когда вы покинули Англию?

— Около одиннадцати.

— Вы были счастливы на острове?

Джеймс предпочел бы не говорить о собственной персоне, поэтому он решил перевести разговор в нужное ему русло.

— Мне больше нравится в Англии. — Ему нужно было убедить Селину, что он собирается остаться здесь надолго.

Они подошли к тому месту, где лужайку обступали могучие дубы.

— Небо затягивается облаками. Мне кажется, собирается гроза, — сказала Селина.

Джеймс поднял голову и понюхал воздух.

— Не думаю, — солгал он. — Во всяком случае, она будет не скоро. — Следует ли ему соблазнять ее прямо здесь или подождать, пока они вернутся к экипажу?

— Мне нравится гроза, — мечтательно произнесла Селина.

— Я думаю, это потому, что ты очень чувствительная женщина, — сказал он и взял девушку за руки. — Достаточно заглянуть в твои глаза, как это делаю я, чтобы увидеть, что ты глубоко чувствуешь многие веши. — Ему было легко говорить с ней, слова находились сами собой просто потому, что он говорил правду.

— А к чему ты испытываешь глубокие чувства, Джеймс?

Этот вопрос застал его врасплох.

— Нужно подумать. — Ложь здесь была неуместна, а правда невозможна. Ну если только частично! — Думаю, я испытываю глубокие чувства к тебе, моя золотая девочка.

Селина зарделась и опустила глаза. Джеймс заметил, что ее шея и грудь также порозовели. Его охватило непреодолимое желание прикоснуться к этой нежной плоти. Джеймс напряг мышцы живота. Сейчас ему нужен трезвый ум. Нельзя допустить, чтобы неопытная девушка заметила, как его тело реагирует на одну только мысль об обладании ею. Это может испугать ее прежде, чем он соблазнит ее своими прикосновениями.