— Значит, вас тогда это не волновало, — ввернула Наташа.

— Нет. Влюблен был, как Ленский. Стихи писал. Все клумбы в Москве опустошил. Денег-то не было цветы покупать. Вот и разбойничал. Вспомнить стыдно.

— Так уж и стыдно? — не поверила Наташа.

— Один раз чуть в милицию не загремел. Какая-то бабка пристала, вцепилась в рукав, голосит, как иерихонская труба. Милицию, кричит, вызову. А мне в милицию никак нельзя. Я — секретарь комсомольской организации. Ну, я ей про любовь. Горю, мол, ясным пламенем, а на стипендию какие цветы, душа бы с телом не рассталась. Ох и расчувствовалась она. Даже обедом предлагала накормить.

Наташа расхохоталась. Витек хрюкнул в кулак.

— Вот до чего женщины нашего брата доводят, — важно изрек он.

— Зато какие воспоминания! — Наташа повернулась к Первенцеву. — Павел Иванович, я вот что подумала. Строительство уже в основном закончено. А куда подевалась вся техника?

— Стоит, родимая, на площадке в Икороду, за складами.

— И что с ней будет дальше?

— Пока не решили. Часть отправим в Союз, часть здесь оставим.

— А почему бы ее пока не пустить в оборот?

— То есть? — В голосе Первенцева послышалась заинтересованность.

— Сдавать напрокат. Тут поблизости много чего строят. Первенцев задумчиво покрутил головой:

— Этот сектор рынка уже поделен между «Катерпиллером» и «Комацу»[10].

— Поэтому наши ставки будут несколько ниже. И потом, мы им не конкуренты. Так, маленький локальный бизнес.

— Хм, интересно. Надо подумать. — Но по его лицу было видно, что решение уже принято. — Завтра дам тебе Витю, съездишь на «Катерпиллер», узнаешь, почем они сдают технику внаем.

Наташа ободряюще улыбнулась Вите, Каково услышать, что тебя кому-то дадут? Но он и ухом не повел. Привык, наверное.

— Ты знаешь, где это? — спросила она.

— Угу. Сто раз мимо проезжал. Огромное такое желтое здание. Если в Лагос ехать, то справа.

— Только не очень рано, а, Павел Иванович? Ведь полночь уже.

— Ладно, отсыпайся уж, бизнесменша. — Первенцев с хрустом потянулся. — Как собираешься добывать информацию?

— Скажу, что нам понадобились экскаваторы и бульдозеры и мы составляем конкурентный лист.

— Неплохо, неплохо вас в МГИМО учат. По-моему, ты в переводчиках не задержишься, — усмехнулся Первенцев.

Машина въехала на территорию площадки и притормозила у входа в офис.

— Я уж вылезать не буду, — сказал Первенцев, протягивая ей папку с бумагами. — Будь добра, обслужи старика, забрось это Иннокентию на стол. А Витюша меня до дома довезет.

— Конечно, Павел Иванович. — Наташа быстро выбралась из машины. — Так мы завтра с Витей часов в двенадцать, в полпервого поедем, да? Как раз застанем их тепленькими после ленча.

— В полпервого так в полпервого, — согласился Первенцев. Он так устал за этот бесконечный день, что не чаял поскорее добраться до кровати. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Наташа проводила глазами машину. Спать совсем не хотелось. Домой тоже. Она чувствовала себя в стенах своей комнаты, как в мышеловке.

Днем — другое дело. Каждая минута заполнена работой, голосами и лицами людей. А ночью остается только один образ. Он уверен]но расталкивает всех и воцаряется в ее мыслях. Майкл. Майкл Джонс.

От стены противоположного здания, где находился офис англичан, отделилась белая фигура. Еще до того, как она вышла на свет, Наташа поняла, кто это. Сердце бешено заколотилось, запрыгало в груди.

— Привет! — Голос его звучал спокойно и непринужденно, будто для него встреча в час ночи посреди уснувшей площадки была самым обычным делом. — Прыгай в машину. Я покажу тебе кое-что.

Наташа поспешила за ним, не задавая лишних вопросов, лишь украдкой оглядываясь по сторонам.

— Я проверял. Здесь никого нет.

«Такое впечатление, будто у него глаза на затылке», — подумала Наташа. Они выехали на дорогу, соблюдая все меры предосторожности, и помчались в сторону Лагоса.

— Расскажи, как ты нашел меня, — попросила Наташа. Майкл на секунду оторвал взгляд от дороги.

— Все просто. Я безумно захотел тебя увидеть. Зашел в офис. Тебя не было. Тогда я, как опытный конспиратор, спросил Первенцева. Мне сказали, что он в Ибадане и вернется за полночь. В половине двенадцатого я пришел на наблюдательный пост. Вот и все.

— А если бы меня подвезли прямо к дому? — спросила Наташа.

— Этого не могло произойти. Я же ждал тебя.

В его голосе прозвучало столько уверенности, что она не выдержала и рассмеялась.

— Можешь смеяться сколько угодно. Главное — результат.

— А куда мы едем? — полюбопытствовала она.

— Сюрприз.

Через некоторое время из темноты вынырнул указатель «Аэропорт». Машина свернула и подъехала к высокому зданию, окруженному пальмами и цветущими кустами. Сияющая вывеска над входом гласила: «Отель „Мериленд“».

Майкл заглушил мотор и помог Наташе выбраться из машины.

— Это и есть твой сюрприз?

Майкл кивнул и, подхватив ее под локоть, повлек к входу. В просторном холле, за стойкой регистрации, дремал дежурный.

— Поскольку его услуги нам не понадобятся, то мы не будем нарушать его сон, — заметил Майкл. — Хотя дрыхнуть в рабочее время, да еще в таком месте — верх безвкусицы.

Он провел ее в глубину холла. Из-за тяжелой деревянной двери приглушенно доносились звуки музыки.

— Бар «Мериленд». Работает круглосуточно. — Майкл отворил дверь и пропустил Наташу вперед.

В зале было совсем темно. Или не совсем. Вокруг разливался странный зеленоватый свет, даже не свет, а свечение. Наташа так и не смогла определить, откуда он исходит. Танцевальная площадка. Столики, полускрытые высокими спинками диванов. Темные силуэты официантов в ослепительных, фосфоресцирующих белых курточках.

Наташа повернулась к Майклу. Его белая рубашка тоже засветилась призрачной молочной голубизной.

— Что это?

— Не знаю, — пожал плечами Майкл. — Какой-то особый свет. Действует только на белое.

Наташа почувствовала на себе его смеющийся взгляд и заглянула в зеркальную панель стены. Так и есть. На ее темной фигуре мягко светились белые трусики. Майкл подошел сзади, его руки скользнули ей на талию. Дразнящий голос зашептал на ухо:

— Ну, как тебе мой сюрприз?

Наташа едва заметно придвинулась к нему, ровно настолько, чтобы ощутить неистовое биение его сердца.