Кэри едва заметно утвердительно кивнул, и Джон Патрик почувствовал некоторое удовлетворение, но чувство неловкости не покидало его.

Лгать было невыносимо, но верность Аннетты своим убеждениям была так же глубока, как его, и в силу таких же основательных причин. Он не мог признаться ей, это значило бы предать собственного брата. Он не мог просить ее выбрать между ее собственными убеждениями и теми, которых придерживались люди, которых она считала врагами. Он знал, как это может быть болезненно.

Может, когда-нибудь, когда война кончится…

Однако до тех пор она ни о чем не должна знать. Слишком много жизней зависит от его молчания.

Джон Патрик осторожно спускался вниз по лестнице. Он отвернулся, когда Бетси открыла дверь, чтобы впустить нескольких красномундирников, пришедших навестить раненых друзей.

Это снова напомнило ему об опасности, которой он здесь подвергается.

Да, время уходить. Практически оно наступило давно. В комнате его ждал развалившийся в кресле Айви.

— Айви, — сказал Джон Патрик, затворив за собой дверь, и швырнул палку на кровать, после чего медленно направился к своему другу, — сколько человек ты нашел?

— Тридцати удалось дойти до лагеря Вашингтона.

— А где они сейчас?

— Все здесь, в Филадельфии, и готовы исполнять ваши приказания.

— Они знают, что их могут повесить как шпионов?

— Знают.

— А есть какие-нибудь новости насчет тех, что в тюрьме?

— Ваш брат говорит, что корабль, который должен взять их на борт, уже в пути. Его ожидают через три дня, не позже. Морской бриг «Мэри Энн».

— Оставь одного из наших в порту. Когда на горизонте покажется «Мэри Энн», мы начнем действовать.

— Все будут готовы. — И Айви недоверчиво оглядел ногу Джона Патрика.

— Я тоже буду готов, — сказал Джон Патрик, заметив его взгляд.

— А бумаги?

— Завтра Ноэль их получит.

Айви осторожно спросил:

— Вы ему верите?

— Так же, как тебе. Он не стал бы мне лгать.

Айви встал.

— Ну, тогда пойду, повидаюсь с другими.

— Будь начеку. Здесь появился английский офицер, чей корабль мы захватили. Его послали сюда, чтобы он меня выследил и опознал. Он знает меня, значит, и тебя тоже. Так что держись в тени.

Айви кивнул:

— Доктор меня уже предупредил.

— Я должен был все это предвидеть, — с горечью произнес Джон Патрик. — Но знаешь, Айви, я рад, что ты вернулся.

* * *

Аннетта помогла Франклину уложить отца в постель и отправилась к тете Мод на чашку чая. Тетушка уже несколько раз порывалась просить племянницу найти для английских раненых другое место. На этот раз она готова была взбунтоваться — так ее испугали поиски пирата.

— Все мои приятельницы просто в ужасе, ведь мы совершенно беззащитны. А этот пират бродит вокруг…

— Ну ты подумай, тетя! Мы здесь в большей безопасности, чем кто-либо еще в городе. У нас в доме столько молодых мужчин, которых часто навещают друзья. А кроме того, по всей вероятности, тот человек мертв.

Мод нервно хихикнула.

— Ах, вряд ли, моя дорогая. Когда все так ужасно, мы придумываем себе утешения. Но главное не в этом. Главное в том, что тебе, моя дорогая, так никогда не выйти замуж.

— Ничего, тетя, я рискну. Думай о добре, которое делаешь, о всех этих молодых людях, которые с твоей помощью спасены. Генерал Хоу будет тебе вечно благодарен.

Тетушка немного успокоилась.

— Да, один из его адъютантов говорил то же самое Кларе Партридж. Он сказал, что я настоящий ангел милосердия.

Так как Мод мало что делала для раненых, разве лишь раз-другой написала за кого-то письмо, Аннетта подавила усмешку:

— Ты, конечно же, ангел. Англичане никогда не забудут, как ты им помогала.

— Ну ладно, пусть еще недели две-три… — и тетя Мод замолчала.

Такие разговоры стали уже привычными. Тетю Мод, по крайней мере, раз в неделю надо было убеждать в том, какой она благодетельный ангел-хранитель.

Сидя в своей комнате, Аннетта подумала: не стоит ли зайти к шотландскому лейтенанту и пожелать ему покойной ночи? Нет. Он так сильно ее смущает.

Да. Она просто принесет ему стакан портвейна в благодарность за доброту, проявленную к ее отцу. Она, конечно, сразу же уйдет. В этом нет ничего предосудительного.

Аннетта глубоко вздохнула. Нельзя отрицать, что, когда он смотрит на нее, у нее трепещет сердце. Он так терпелив и внимателен к отцу. Удивительно трогательное качество в человеке, чья профессия — война. Интересно, у него есть какая-нибудь другая профессия, кроме военной? Она еще так мало о нем знает.

Но он честный и добрый человек. И она снова начинает верить людям.

Аннетта налила в хрустальный бокал отцовский портвейн и понесла его лейтенанту Ганну. Остановившись у двери, Аннетта постаралась успокоиться. Она опасалась, что вчера вечером выдала себя, млея в его объятиях. Что он подумал?

Мурашки побежали у нее по спине. Раньше она не знала, что тело может жить своей особой жизнью и с ним порою трудно управиться. И все же она желает видеть Джона Ганна. Он скоро уедет. Пусть останутся хотя бы воспоминания о нем. Как можно больше воспоминаний.

Она легонько постучала, и он разрешил войти. Он все еще был в форменных брюках и в белой рубашке с закатанными рукавами.

Джон Патрик взглянул на нее, но не улыбнулся, как обычно. И Аннетта вдруг пожалела, что пришла.

— Я не хотела вас беспокоить, — сказала она, — да вот подумала, что вы не откажетесь от портвейна.

— Пожалуй, не откажусь.

В руках у него была книга, которую она ему как-то принесла. «История Пенсильвании».

— Не очень-то захватывающее чтение, — заметила она.

— Да, не очень, — серьезно согласился он.

— Я подумала, что, может быть, вам будет интересно узнать побольше о местах, в которых вы теперь находитесь.

— Да, интересно, — сказал он все еще серьезно, но в глазах промелькнула та самая усмешка, что всегда ее завораживала. — Расскажите-ка, где вы прежде жили?

— Это не очень далеко отсюда, сейчас там мятежники.

— Миль пятьдесят отсюда?

— Скорее шестьдесят. На дорогу уйдет два полных дня. Но место там очень хорошее, у реки. Дед даже воевал за него с индейцами. И, мне кажется, отца мучают угрызения совести за то, что он потерял с таким трудом добытое поместье. Наследие предков, — Аннетта чуть усмехнулась — уж слишком торжественно это прозвучало.

— Вы непременно получите поместье обратно, — сказал он с такой убежденностью, что на мгновение она ему поверила.