– Ну, ладно, будем считать, что ты прав, – улыбнулась девушка, – мне было бы приятно, если бы королевами становились принцессы вроде Лисы.

– Кстати, о драконьих зубах, – вспомнил вдруг тролль. – Когда я тут только что поселился, то нашел неподалеку целый скелет виверны. Продал за неплохие деньги, но пяток зубов оставил про запас. А потом мне сказали, что в виверновых зубах никакой силы нет.

– Правильно, – продолжила Ивона, – а продал ты их шарлатану какому-нибудь. Драконьи зубы столетиями взаимодействуют с потоком магии и волей-неволей накапливают ее, да и сами изменяются под ее воздействием. А зубы виверны ни с чем таким не взаимодействуют. И проку от них – только на шнурок нанизать да на шею повесить.

Слово «виверна» напомнило мне о давнем обещании Ивоны.

– Между прочим, Ив, ты давно собиралась рассказать мне какую-то историю про виверн.

Ивона потерла переносицу.

– Ну что ж… Одд, ты баллады слагаешь?

– Нет, – чуть удивленно откликнулся тролль. – Зачем мучиться, когда есть множество тех, кто это любит и умеет! А к чему тебе?

– Просто в этой истории про виверн сюжет, как мне кажется, больно хороший и очень подходит для баллады. О несчастной и счастливой любви. Ну, да тебе виднее…

Лужайка щедро заросла тонконогими колокольчиками, сиреневыми васильками, трехреберниками, чьи соцветия напоминали миниатюрные яичницы-глазуньи и множеством иных цветов, щедро разбавлявших ее основной зеленый тон.

С трех сторон к ней подступал лес – обычный смешанный лес, не пятиобхватные дубы и вязы, как в рощах Кверка. А с четвертой стороны лужайка взбиралась на косогор, переходивший в склон невысокого холма, напоминавшего о своих дальних родственных связях с Прейскими горами.

Судя по всему, именно разнотравье, а не косогор и деревья интересовали молодую особу, стоявшую посреди поляны. Девушка сосредоточенно срывала тонкими пальцами отдельные стебельки, внимательно рассматривала добычу, а иногда словно бы даже нюхала.

Звали девушку Нимравой. Молодой человек, составлявший ей компанию, стоял, прислонившись к древесному стволу, и откровенно любовался своей спутницей. Правда, помогать ей не лез – знание трав не входило в число его достоинств. Но вот что он, несомненно, мог оценить, так это стройную и очень женственную фигуру Нимравы, великолепие ее густых черных волос, поблескивающих на солнце, как вороново крыло, и красоту ее чуть раскосых темно-карих глаз, которые менестрели называли бы «бездонными».

– Ты обратил внимание, – обернулась к нему с вопросом Нимрава, – что самое замечательное разнотравье растет правильным кругом?

– Круг Киены? Я о таких слышал, но никогда не видел.

– Вот и посмотри. Я никогда не видела столь правильного круга – это что-нибудь да значит!

– Нимрава, – улыбнулся молодой человек, – я ничего не понимаю в травах, так что оценить не смогу. А тебе-то это зачем?

Девушка посмотрела на него с легкой укоризной.

– Дерриэн, это было очень мило и романтично – выпить в относительно чистом трактире этого иноземного вина (всегда забываю, как оно называется)… Но денег у нас теперь в обрез, а лично мне хочется есть уже сегодня и – ты, конечно, удивишься – будет хотеться завтра. А за травы, собранные в круге Киены, можно кое-что выручить у любого аптекаря.

– Ну тогда ладно, – покладисто сказал молодой человек, отлепляясь от облюбованного дерева и выходя на полянку. – Давай я тебе помогу.

– Пустое, – отмахнулась Нимрава, – это все равно надо делать ночью.

– То есть, – обрадовался Дерриэн, – нам совершенно некуда спешить?

Он обнял девушку и решительно привлек ее к себе.

– Ох уж эта нынешняя манера женщин носить штаны вместо юбок! – посетовал он.

– А мне казалось, тебе нравится…

– Со стороны, конечно, смотрится – лучше не придумаешь, но вот…

В вышине над их головами пролетела виверна. Рептилия двигалась по широкой дуге, мерно взмахивая громадными крыльями, и даже на таком расстоянии выглядела весьма впечатляюще. Молодой человек на пару мгновений отвлекся от губ Нимравы и проводил ящера взглядом.

– Почто я не виверн, почто не летаю? – вспомнил он вслух слова известной песни.

* * *

– Ох, и что же это деется! – бабка то и дело сокрушенно всплескивала руками, разглядывая слипшуюся от крови траву.

– Остались от козлика рожки да ножки… – проговорила Ивона.

Бабка обернулась к магичке.

– Какой там козлик! – искренне возмутилась она. – Это коза была, Розочка, кормилица наша. Столько молочка давала, такой сыр из него получался, аж из Верхних Чесноков приходили покупать! А теперь что? Досталась моя красавица чешуйчатой гадине!

Ивона, не споря, вновь осмотрела землю. Никакой особой квалификации для этого не требовалось – следы когтей двухсаженной виверны бросались в глаза и дилетанту. От покойной козы осталось немного: летучая тварь откусила жертве голову, а затем, словно издеваясь, поотрывала копыта, разбросав их по всему загону.

Обыкновенные виверны – драконоподобные крылатые рептилии длиной от четырех локтей до двух с половиной саженей – не редкость в некоторых областях Берроны. Как правило, они кормятся падалью и дикими зверями размером от зайца до лани, но изредка позволяют себе нападать и на домашнюю скотину, чаще всего на слишком осмелевших коз или овец. В одних деревнях, недосчитавшись козленка-другого, селяне объявляют случившееся волей богов и оставляют безнаказанным, в других – берутся за вилы и топоры, пополняя ассортимент очередной ярмарки изделиями из дорогой чешуйчатой кожи.

Но все случаи нападения виверн на скотину, вне зависимости от исхода, носят эпизодический характер. Согласно официальной статистике, во всем королевстве их происходит не более тридцати – тридцати пяти в год – это намного меньше, чем аналогичных нападений со стороны волков, медведей, росомах и бродячих собак.

Но на деревню с неберронским названием Цемсы виверны как будто ополчились. И Ивона Визентская имела неудовольствие созерцать сейчас скорбные останки уже четырнадцатой их жертвы, да еще и загрызенной прямо на подворье. Обнаглевшие ящеры (или ящер) прореживали преимущественно козье поголовье, но не брезговали и домашней птицей пожирнее и цепными собаками. На людей пока вроде не нападали, но большинство местных жительниц старались не оставлять детей на улице без присмотра.

Ивона выпрямилась, оторвавшись от удручающего зрелища.

– Неужели же вы, – спросила она, – ничего не слышали – не видели? Виверна-то не маленькая, одним хлопаньем крыльев могла всех переполошить!

– Ой, могла, дочка! – не стала спорить бывшая козовладелица. – Да только сын-то мой в Муравьиные Горки – в соседнюю деревню, значит, – еще вчерась поутру уехал. А я, как козу подоила, в погреб спустилась. Вылезла – а тут вот такое.