Подняв взгляд, юноша внимательно вгляделся в сидевшего напротив мужчину: зашнурованные ботинки из сыромятной кожи, добротные плисовые штаны, стальной нож на ремне с медными бляшками, искусно вышитый жилет и яркий шелковый платок на шее. Наверняка это человек важный – и к тому же мошенник. Базо нюхом чуял хитрость и коварство Нааймана.

– Зачем такой великий вождь, такой большой человек, как ты, пришел к нам и рассказываешь все это?

– Базо, сын Ганданга, – нараспев заговорил Хендрик глубоким голосом, словно изрекая пророчество, – вчера мне приснился сон. Я увидел, что под полом твоей хижины закопаны камни.

На мгновение все матабеле оторвали взгляд от лица Хендрика и покосились на земляной пол в самом дальнем и темном углу низкой продымленной хижины. Бастаард сдержал невольную улыбку.

Сокровища всегда закапывали под полом хижины, чтобы ночью разложить сверху подстилку и охранять алмазы даже во сне. Местонахождение клада угадать нетрудно, вопрос в другом: понимают ли матабеле ценность камней и собирают ли алмазы для себя – как это делают все остальные чернокожие работники. Брошенные украдкой виноватые взгляды дали Хендрику ответ на его вопрос.

– Во сне я видел, что вас обманули, – негромко продолжал Наайман, ничем не выдавая своего удовлетворения. – Когда вы отнесли камни белому человеку по имени Бакела, он дал вам одну-единственную золотую монету с выбитой на ней головой белой королевы. – Широкое, привлекательное лицо Хендрика затуманилось. – Друг мой, я пришел, чтобы предупредить тебя, чтобы уберечь от обмана. Есть человек, который готов заплатить истинную стоимость камней, и тогда вы получите отличное новое ружье, лошадь под седлом, мешочек золотых монет – вы получите все, чего захотите.

– Что это за человек? – настороженно поинтересовался Базо.

Бастаард раскинул руки и впервые улыбнулся:

– Это я, ваш друг Хендрик Наайман.

– Сколько ты дашь? Сколько золотых монет за камни?

– Смотря какие камни, – пожал плечами Хендрик. – Но в любом случае обещаю, что дам гораздо, гораздо больше, чем одну монету, которую вы получите от Бакелы.

Базо задумался.

– Я нашел камень, – наконец признался он. – Но не уверен, что в нем есть тот дух, который ты ищешь: это очень странный камень, мы таких никогда не видели.

– Покажи мне его, старина, – ободряюще прошептал Хендрик. – И я дам тебе совет – как отец любимому сыну.

Базо вертел в руках рог с нюхательным табаком; мускулы на руках вздувались и опадали; гладкое лицо с правильными чертами, словно вырезанное из черного дерева, задумчиво хмурилось.

– Уходи, – ответил матабеле. – Возвращайся, когда луна зайдет. Придешь один, без ружья и ножа. Знай, что один из моих братьев будет стоять за твоей спиной, готовый проткнуть тебя насквозь, если ты замыслишь предательство.

После полуночи Хендрик Наайман протиснулся в низкий дверной проем. Костер превратился в россыпь красноватых углей, из которых, словно серые привидения, поднимались струйки дыма. В свете принесенного фонаря зловеще поблескивали широкие лезвия копий.

Наайман почувствовал запах пота: воины, державшие в руках смертоносное оружие, нервничали. В темноте хижины шелестели крылья смерти. Хендрик знал, что этот стервятник кружит очень близко: напуганные люди всегда опасны. В таких делах постоянная угроза смерти неизбежна, но бастаард так и не привык к ней – приветствуя Базо, он не смог сдержать дрожь в голосе.

Матабеле будто не двигался с места весь вечер – сидел все в той же позе, лицом к двери, спиной к толстой глиняной стене. Рядом лежал ассегай.

– Садись, – приказал юноша.

Хендрик уселся на корточки напротив него.

По кивку Базо двое матабеле, бесшумные, как леопарды на охоте, выскользнули из хижины и встали на страже. Еще двое опустились на колени позади Хендрика – кончики ассегаев почти упирались ему в спину.

Снаружи два раза крикнул козодой – один из воинов давал знать, что все чисто. Хендрик Наайман одобрительно кивнул: молодой матабеле умен и осторожен.

Дождавшись сигнала, Базо вытащил небольшой сверток с налипшими на него кусочками желтой почвы. Быстро развернув ткань, юноша склонился над остывающим костром и положил содержимое свертка в подставленные ладони Хендрика.

Наайман так и остался сидеть, держа ладони перед собой и молча вытаращив глаза. На покрытом оспинами лице застыло выражение крайнего изумления. Руки задрожали, и бастаард торопливо, словно боясь обжечься, положил громадный камень на утоптанный земляной пол.

Целую минуту никто не сказал ни слова и не шевельнулся. Не сводя глаз с камня, Хендрик потряс головой, словно просыпаясь.

– Слишком большой! – прошептал он по-английски. – Этого не может быть!

Внезапно его обуяло нетерпение. Схватив камень, Хендрик окунул его в стоявший возле очага калебас с питьевой водой и поднес к фонарю: вода стекала с поверхности, как с перьев дикого гуся.

– Клянусь девственностью моей дочери! – прошептал Хендрик. Наблюдавшие за ним матабеле зашевелились, чувствуя его возбуждение.

Бастаард потянулся к карману кожаной куртки – в то же мгновение кончик ассегая кольнул нежную кожу за ухом.

– Останови его! – выпалил Хендрик.

Базо качнул головой. Лезвие перестало жалить. Хендрик вытащил из кармана изогнутое темно-зеленое стекло – найденный на задворках одного из баров осколок бутылки из-под шампанского.

Хендрик положил стекло на пол, вдавив острые края в землю. Потом внимательно оглядел камень: ровный обрез с одной стороны оставил острую кромку, а округлая часть как раз помещалась в ладонь.

Изо всех сил прижав острый край к темно-зеленому осколку, Хендрик провел по стеклу. Раздался скрежет, от которого ломило зубы – за сверкающим камнем оставалась глубокая белая бороздка: камень резал стекло, как нож масло.

Гриква почтительно положил алмаз на землю. Блики света играли в прозрачной глубине кристалла, превращаясь в фиолетовые, зеленые и алые звездочки, – камень словно двигался.

Алчность стиснула грудь бастаарда железной хваткой, в горле пересохло, глаза загорелись волчьим огнем.

Хендрик Наайман разбирался в алмазах не хуже, чем жокей в лошадях или портной в тканях. Алмазы были для него хлебом и солью, он жил ради блестящих камней – и теперь понял, что на чисто подметенном земляном полу маленькой задымленной хижины лежит драгоценность, которая однажды окажется в сокровищнице великого правителя.

Этот камень – необычайная редкость, доступная лишь королям: если перевести его стоимость в золотые фунты или доллары, то не каждому богачу такое по карману.

– В нем есть то, что ты ищешь? – негромко спросил Базо.

Хендрик сглотнул, вновь обретая дар речи.

– Я дам тебе за него пятьсот золотых монет, – прохрипел он, словно в агонии.