Они поднялись таким плотным облаком, что шелест крыльев казался ревом ураганного ветра. Оставленные позади деревья были начисто обглоданы: не осталось и следа от нежной весенней листвы. В полете стая саранчи затмевала стоящее в зените солнце, отбрасывая на землю густую тень.

Саранча направлялась на юг, к реке Замбези.

От Судана на севере, где новорожденный Нил пробивает себе путь через невообразимые болота с плывучими зарослями папируса, до широких саванн восточной и центральной Африки на юге, вниз по течению реки Замбези и далее, бродили огромные стада буйволов.

Туземцы на них никогда не охотились, предпочитая более легкую добычу, – лишь немногочисленные европейцы с мудреными ружьями забредали в эти отдаленные места. Даже неотвязно следующие за стадами львы не могли сдержать их естественный прирост.

Травянистые равнины потемнели от огромных черных туш. Стада в двадцать – тридцать тысяч голов шли так плотно, что животные в последних рядах голодали: пастбища были вытоптаны до их прихода. Ослабевшие от собственной многочисленности, они стали легкой добычей пришедшей с севера напасти.

Это было то самое бедствие, которое Бог Моисеев наслал на египетского фараона, – чума рогатого скота, вирусное заболевание, поражающее коров и прочих жвачных.

Заболевшие животные слепнут от густых слизистых выделений из глаз. Слизь течет из раскрытых пастей и ноздрей, передавая болезнь всем, кто пасется на зараженных пастбищах. Исхудавшие тела сотрясают спазмы обильного поноса и дизентерии. Когда животное наконец падает на землю, конвульсии заставляют голову повернуться назад, прижимая нос к боку, – упавшие уже никогда не поднимаются.

Чума распространялась так быстро, что стадо из десяти тысяч огромных рогатых зверюг полностью вымирало за время, прошедшее от восхода до заката. Туши лежали плотно, касаясь друг друга. Характерная вонь болезни смешивалась с запахом гниющего мяса: стервятники ели до отвала, но не могли поглотить и тысячной доли жуткой жатвы смерти.

Разносимая стервятниками и ревущими, ослепшими стадами, чума неслась на юг, к реке Замбези.

На берегу могучей реки, возле очередного костра, стояла Танасе, повторяя пророчество Умлимо:

– «Когда полуденное солнце потемнеет от крыльев, когда весной у деревьев облетят листья, когда быки лягут на землю, уткнувшись мордами в хвосты, и не смогут подняться…» – выкрикивала она, и народ матабеле слушал, загорался новой надеждой и поглядывал на ассегаи.