Я все рассчитал. С шести до восьми в «Норе» happy hour. На халяву подваливает народ, музыканты врубаются на всю катушку. Анжела перед уходом всегда пропускает в баре сто грамм ментолового ликера. Это, считай, пятнадцать минут. Должно хватить. Ключ со слепка мне сделали на Семеновской – большие, надо сказать, мастера по этой части. Взломать ящик стола, посмотреть ведомость, и все дела. Потом пускай разбираются.

АНЖЕЛА. Что вы здесь делаете?

ПАУЧОК. О-ля-ля! Так, сейчас мы тихо сядем на свой стульчик, умница, тихо закроем дверь на ключ, и каждый будет заниматься своим делом: я – искать, ты – смотреть. Может, и ножичек нам не понадобится. Как ты считаешь?

АНЖЕЛА. А что вы ищете?

ПАУЧОК. Запах бриза, солнца и цветущей вишни.

АНЖЕЛА. Я не понимаю.

ПАУЧОК. Kenzo?

АНЖЕЛА. Да.

ПАУЧОК. У тебя хороший вкус.

АНЖЕЛА. Поэтому вы угрожаете мне ножом?

ПАУЧОК. Где личные дела? Адреса, телефоны?

АНЖЕЛА. Это не ко мне.

ПАУЧОК.Вот как?

АНЖЕЛА. У меня только финансы.

ПАУЧОК. А в нижнем ящике что?

АНЖЕЛА. Бухгалтерские книги.

ПАУЧОК. Kenzo… и бухгалтерские книги! Значит, так. Слушай меня внимательно. Сейчас я ухожу, ты здесь наводишь порядок и спокойно, без паники едешь домой. Завтра скажешь слесарю… ну да ты девушка сообразительная, что-нибудь придумаешь. Верно?

АНЖЕЛА. Да.

ПАУЧОК. Ты ведь не хотела бы еще раз со мной встретиться?

АНЖЕЛА. Нет.

ПАУЧОК. А жаль. М-м-м. Какой букет!

Безумие, да? Для меня все могло кончиться в тот вечер, но судьбе было угодно спустить меня с поводка. Я был на свободе, и это давало мне шанс разыскать Лору. Но как? О повторении моего подвига нечего было и думать. Адресный стол? Я знал только ее девичью фамилию. Можно прийти в итальянское посольство: «Я ищу девушку, у нее был магазинчик в Риме, а здесь она устроилась в норе, но из норы она сбежала…» Идиот! До бара она ведь, кажется, работала в издательстве! Они выпустили книгу… «100 великих любовников». Она еще поиронизировала, что меня там не оказалось.

Я схватил такси и помчался в спорткомплекс «Олимпийский» на книжную ярмарку. Вы будете смеяться, через двадцать минут я держал эту книгу в руках! Московское издательство «Вече», девяносто восьмой год. На глянцевой обложке не то Мессалина с Клавдием, не то Клавдия с Григорием. Но главное – вот! Улица Красной сосны, 24. Я решил, что вкупе с моим сине-белым шарфом цветовая символика подчеркнет значимость момента.

В тот день мне явно фартило.

РЕДАКТОР. «Домашний телефон Ларисы?»

ПАУЧОК. …недоверчиво переспросила редакционная мымра вся в рюшах и кружавчиках.

«Я потерял ее визитную карточку, а мы хотели бы предложить свои услуги по распространению их книг».

РЕДАКТОР. «Почему же вы не обратились по месту ее нынешней работы?»

ПАУЧОК. …полюбопытствовала она с кротостью удава.

«Не могу вспомнить название издательства! Как отрезало! Вы слыхали что-нибудь подобное?»

РЕДАКТОР. «Странно…»

ПАУЧОК. Она сдвинула выщипанные бровки так, как приличная девушка сдвигает коленки.

РЕДАКТОР. «Я тоже не помню».

ПАУЧОК. «Еще бы! – я даже привскочил со стула от восторга. – Издательства у нас плодятся, как кролики. Вот “Вече” мы бы с вами не забыли!»

Она поморщилась от этого беспардонного подхалимажа, но все же раскрыла свой кондуит в сафьяновом переплете и, перебрав его тонкими пальчиками, как арфистка струны, вывела на обороте своей карточки: «Ширко Л. Д.». Она едва успела записать домашний телефон, как я цапнул карточку из-под ее руки и зашустрил к выходу.

РЕДАКТОР. «А нам вы не хотите предложить свои услуги?»

ПАУЧОК. «Я вам позвоню!»

Я позвонил из ближайшего автомата. – Лора?

ЛОРА. Как ты меня нашел?

ПАУЧОК. У тебя есть серебряное блюдо?

ЛОРА. Зачем?

ПАУЧОК. Для отрубленной головы.

ЛОРА. Для твоей и железное сойдет.

ПАУЧОК. Согласен. Дай мне еще один шанс.

ЛОРА. Я ведь тебе сказала, у меня есть муж…

ПАУЧОК. Просто поговорить. Никаких фортелей, вот увидишь.

ЛОРА. Поговорить?

ПАУЧОК. Час, не больше.

ЛОРА. Ну хорошо. Где?

ПАУЧОК. Китайский ресторан у Никитских ворот знаешь?

ЛОРА. Ты собираешься бить меня по пяткам палочками для еды?

ПАУЧОК. В шесть, у входа? Все будет чинно, как в пекинской опере.

ЛОРА. Надеюсь.

ПАУЧОК. Капкан захлопнулся. Я ей назвал место в двух шагах от моего дома. Остальное, как говорится, дело техники. Мы хорошо посидели. Вспоминали общежитие. Валтасаровы пиры среди пней и коряг. Меня так и подмывало спросить, был ли уже тогда на горизонте итальянец или она ушла в никуда, как уходит зверь в предчувствии землетрясения. Не спросил. Я боялся ее спугнуть. У меня не было четкого плана, только… предчувствие, что все получится. Она пару раз бросала взгляд на часы, а я все никак не мог найти подходящий предлог…

ЛОРА. Мне надо позвонить. У тебя есть телефонная карточка или монетка?

ПАУЧОК. Господи, спасибо тебе!

Сейчас посмотрю… Ты знаешь, нет. Слушай, я ведь живу рядом. Три минуты отсюда. Можешь позвонить от меня.

ЛОРА. От тебя?

ПАУЧОК. «Дохлый номер», – подумал я, но она тряхнула головой, и мы пошли. Ко мне вернулась былая уверенность. Теперь ничто не могло отнять у меня моей законной добычи. Пока она звонила в комнате, я запер дверь на ключ и достал из тумбочки заранее приготовленную веревку, а кляп сунул в карман. Я увидел в зеркале свое лицо – спокойное, сосредоточенное. Когда я вошел в комнату, Лора глянула в мою сторону, заканчивая разговор. Мне показалось, что в глазах ее мелькнул испуг.

ЛОРА. Ты вот так живешь?

ПАУЧОК. Что ты имеешь в виду?

Она смотрела на моток бельевой веревки у меня в руке. Я купил ее утром в нашем хозяйственном магазине.

ЛОРА. Как в разгромленном штабе.

ПАУЧОК. Ты первая женщина, переступившая порог моей квартиры.

ЛОРА. За что я удостоилась такой чести?

ПАУЧОК. Она сильно побледнела, но усилием воли старалась не обнаружить охватившего ее страха.

ЛОРА. Понимаю. Ты не хотел посвящать в свои тайны постороннего человека!

ПАУЧОК. Она попыталась улыбнуться, но у нее в глазах стояли слезы.

ЛОРА. Спасибо за телефон.

ПАУЧОК. Она неуверенно двинулась к двери, но, поняв, что я не собираюсь уступать ей дорогу, остановилась.