— Почему женщины смотрят на вас с отвращением? Вы. красивы. Богаты. Умны. Разве не должно быть наоборот?

Пальцы всё ещё дрожат, когда чужие ладони осторожно накрывают их, согревая и не давая уронить кружку.

— Хочешь сказать — до сих пор ничего обо мне не знаешь? — казалось, он специально выводит меня из себя.

Но ни одного расспроса. Ни слова лживого сочувствия.

— Только то, что слышала до этого.

— И что же, раз уж ты встретила Шиоранеша, что возможно только в Храме, он промолчал? К слову, это значит также, что ты выходила за пределы Академии в учебное время.

— О, прошу прощения, я не знала, что в свободное от занятий время нельзя выходить в город.

— О преподавателях больше не беспокойся, — неожиданно почти мирно говорит мужчина. — По крайней мере, об этом идиоте.

— Странный разговор у нас получается, мой господин, — щурюсь, отпивая из чашки. Чужие ладони отпускают с неохотой, а я ещё долго чувствую их тепло.

— Я не привык, чтобы мне перечили. А ты же. ведешь себя, как будто ровня мне, — золотые глаза сощурились, — это. меня радует. Но мне слишком сложно к этому привыкнуть. К твоей манере поведения. К твоим жестам, словам, твоему. бесстрашию.

К почти мужскому взгляду на многие вещи.

— Вы так и не сказали, почему считаете, что вас. презирают? — чуть скомкала вопрос. Может, стоило лучше расспросить ту же Майру? Зачем тянула?

— Странно, что никто ещё не упомянул. Я до сих пор довольно популярная тема для сплетен.

Дракон встал и отвернулся, не смотря на меня. Блики пламени на волосах потухли. Словно какое-то чудо показалось краешком — и исчезло.

— Видишь ли, Найана, я ущербный дракон. Я саламандр, лишенный своего пламени и возможности оборачиваться.

Молчание. Он ожидал криков ужаса? Драконистые тараканы мне были пока не слишком понятны. Но вот саламандр… Ящерка? Огненная ящерка… или?..

Голова заныла. В памяти было почти пусто.

— Я не знаю, что сказать, — неловко пожала плечами, — если вы ждёте вопля отвращения и просьбы немедленно уйти и больше ко мне не приближаться.

— То я тут же забрал бы тебя и сделал своей в этот же день. Чтобы никуда не делась,

— сжатые кулаки. Усталость. Холод, — но всё же. полагаю это потому, что люди на окраинах почти ничего не знают о драконах, не так ли?

— А вы хотите, наконец, пояснить и получить долгожданные крики ужаса? — съязвила, каюсь.

Лучше вот так всё время смеяться, чем тонуть в своих кошмарах. Но эти глаза и кисточка! Это самое лучшее, что есть в ящере!

— Пояснить. — мужчина прошелся по целительским покоям, задумчиво глядя перед собой. Хвост обвился вокруг его ноги — видимо, капризную конечность проконтролировали,

— что ж, пожалуй. Почему бы и нет?

— Как ты знаешь, драконы живут очень долго за счет своей второй ипостаси. Она рождается вместе с нами на свет, но развивается не сразу, — краэнг помолчал и продолжил,

— маленьким драконятам противопоказаны любые встряски. Нервное перенапряжение может стать последним и убить юного дракона. Как правило, со смертью ипостаси не выживал и сам дракон.

Так значит, он. Окатило холодом. Аргат Асайши, словно поняв ход моих мыслей, продолжил.

— С возрастом дракон становится сильнее, но до тридцатилетия всё ещё может серьезно пострадать. Я был ещё молод, когда грянула война. Глуп, — тонкие губы скривила едкая ухмылка, — и верил в то, что людям достаточно показать их место, чтобы они отступили. Брат отговаривал меня, но я отправился на передовую. И, конечно же, едва не погиб в первом же серьезном сражении. Более того, я попал в плен.

— Плен?! — вскрикнула, не сдержалась.

Нет, во мне не было жалости. Только бесконечное сочувствие. В том, что он не просто тихомирно просидел в тюрьме, к сожалению, я была уверена. И на миг остро захотелось отомстить за то одно, что увидела на миг этого сильного мужчину таким. уязвимым.

— Да, — золотые глаза смотрели без всякого выражения, — я попал в плен и пробыл там бесконечно долгие сорок пять дней.

И он после этого выжил?! Я слишком хорошо запомнила рассказ о матери Роэрана.

— То, что нашли, когда взяли ту крепость. вряд ли можно было назвать молодым разумным драконом. — на ладони краэнга вспыхнул тусклый огонек пламени. Мужчина смотрел на него, как завороженный, а я боялась представить, что он видел на самом деле. Жалостливые мы, русские женщины.

— Но вы выжили, — собственный голос прозвучал почти неуверенно.

— О да, — странная улыбка, от которой по коже продрал мороз, коснулась чужих губ,

— я выжил. И до сих пор выживаю. Я почти обрёл полноценный дар пламени. Но после плена сущность саламандра во мне… сломалась. Погибла, скорее всего.

Сказал вроде бы равнодушно. Но меня буквально ошпарило смесью безнадежности, злости и отчаянья.

— Чем так ценны саламандры? Почему вместо того, что поддержать вас, они.

Чужой смех мешался с каплей ярости. В золотых глазах разгорелось пламя.

— Саламандры не только истинные дети огня, что способны искрой сжечь целый город. Их сила и кровь исцеляют почти любые болезни. А присутствие саламандра на твоей стороне приносит удачу. Нас осталось двое — я и.

— Император, — шепнула, холодея при мысли о том, куда именно я влезла по неосторожности и воле одного бога, — но чем я могу помочь?

Я бы и помогла, если бы действительно могла. Видеть его мёртвым. Знать, что этот мужчина умер, когда мог жить. Кто он мне? Зачем он мне?

— Пара образует связь. Связь удваивает силы. Возможно, это боги подарили нам шанс, — хищник потерял своё очарование, так и норовил надкусить и попробовать на прочность, паршивец! — Я ведь не спрашиваю тебя, отчего ты шарахаешься от мужских прикосновений, когда вообще не должна была знать их.

Чужие глаза начали темнеть от сдерживаемых чувств.

Но в этот момент вернулся целитель и с мягкой улыбкой выпроводил краэнга прочь. А я осталась.

Провела в целительском крыле остаток дня, а на следующий уже сбежала к себе. К волнующейся Майре, вредному хорьку и куче проблем.

Насколько я слышала, ректора куда-то вызвали, и он уже третий день не показывался в замке. Не скажу, что скучала, но. на душе было несколько тревожно. Чем-то зацепил меня этот разговор. Заставил по-другому посмотреть и на этого мужчину, и на всё вокруг.

Так что всё-таки у нас с расписанием?

— Если ты надеешься, что “Расоведение” и “Яды и Декокты” исчезнут из расписания, то не надейся! Не поможет! — хихикнула Майра над ухом.